В кривом зеркале

— Я… я подумаю, — Ярослав на всякий случай сдвинулся на край скамейки, тайком высматривая пути побега. Генерал ему попался со странностями. Видно, несладко пришлось на боевой-то службе. — А пока… пока вы мне расскажите о местных. Кто где живет. С кого начать лучше. И все такое прочее…

— А и расскажу, — собеседник придвинулся ближе. — Да не дергайся ты! Не съем, разве что понадкусываю маленько! Куда? Сидеть!

Ярослав уж и не рад был, что связался с залетным чином. А кто его знает, вдруг понадкусывает. Вон зубищи-то какие… Небось вставные, уж больно хороши для настоящих. Однако спасаться позорным бегством поостерегся. От такого убежишь, как же. Из-под земли достанет. Вызовет заморских своих бойцов, прочешут местность, отыщут как миленького. А уж потом… Последняя из возникших в воспаленном воображении композиций никакого отношения к пейзажной лирике не имела, а посему лейтенант помолился в нависшее над пригорком облако и отдался во власть ценного свидетеля.

— То-то же, — оценил маневр генерал, положил на плечо парня тяжеленую ручищу и взялся за выполнение недавнего обещания. — Начнем с северной окраины. Видишь зеленые крыши? Наш батюшка там обосновался. Все как у людей — теннисный корт, бассейн с подогревом, два фонтана, сауна, дом для гостей, фитнес-центр. Да, чего смотришь? Тренера выписывает на зимний сезон. Массажиста. Все местные туда бегают. Хоть и недешево берет, шельмец! А с батюшки взятки гладки: квартиранта получил, плюс забесплатно мышцу качает. Недаром прихожанки со всей округи видят нашего святошу в своих эротических снах.

Пукель почувствовал, как загорелись уши. А генерал, довольный произведенной реакцией, выдал на-гора очередной залп оглушительного хохота. Потом утерся рукавом спортивной куртки и продолжил:

— А березняк у батюшки великолепнейший. Две аллеи. Деревья могучие, в два обхвата. Скамейки старого образца. Намедни киношники просились на постой — фильм хотят в его аллеях снимать. Из восемнадцатого века, кажется. Декабристы-то в каком веке жили?

— Ну… — Ярослав ограничился глубокомысленным мычанием.

— Кажется, в восемнадцатом, — утвердился в выводе Леон Стефанович, — или девятнадцатом. В общем, очень давно. Вот про них и снимать собираются, прикинь? Колодечик им очень понравился, беседка и павильон на берегу. Все из ели, Шумский где-то в Карелии заказывал. Картинка — закачаешься! Ни в чем себе не отказывает, паразит!

— Приход, наверное, богатый, — несмело предположил Ярослав.

— Откуда? Это у католиков на подобные дела не скупятся. А ваши… разве что по великим праздникам, да и то сэкономить норовят. Чем-то слева святой отец промышляет. Но… — генерал осекся, поняв, что доверился не тому, и поспешил предупредить: — Я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал. Усек? Смотри у меня!

Пукель хотел было отодвинуться, но вовремя вспомнил, что двигаться уже некуда. С минуту поразмышлял, как половчее выйти из положения. Остановился на последующих за зелеными бордовых крышах:

— А там кто живет?

— Там-то? — оживился Леон Степанович. — Там Мякиши живут. Славянофилы хреновы. Я это к тому, что виллу свою «Славянкой» нарекли. Выстроили терема в псевдорусском стиле, а сами из-за кордона и носа не кажут. Дифирамбы лесам да болотам пели: ах, птичечки, ах, камышики. Ах, девушки в веночках. А сами — фьюить, и через океан от всех этих веночков и камышиков — и забудьте, как нас звали! Лицемеры! Уж и физиономии их лживые забыл. Лет семь ни слуху ни духу. Вдовствует наша «Славянка», так и запиши.

Ярослав чирикнул пару слов в блокнотик и уточнил:

— А дом пустует? Или квартирует кто?

— Одно время будто бы жили. А сейчас точно не скажу. Сам постоянно в разъездах. Не услежу. Ты у Шумского спроси, он к «Славянке» ближе всех живет. Дальше-то Франека дом, а напротив — мой. Вон, на солнце навесы мои переливаются. Видишь? В прошлом году ставил! Ни у кого больше таких нет! Обошлись капризы супруги в копеечку. Захотела, видите ли, полдома навесом накрыть. Зимний сад непонятно для кого устроить. Устроил, нате вам, пожалуйста! Вид с крыши моей обалденный. А смотреть практически некому. Слушай, а давай сразу ко мне!

Ярослав непонимающе уставился на генерала.

— Да какая тебе разница, к кому сначала? Я же первый предложил. Так что по справедливости — сначала мой ты будешь. Прямо на чердаке и устроишься. Как это у вас называется? Мастерская? Да не переживай. Там все цивильно: отопление, вода горячая. Вместо пола — старая крыша с подогревом. А вместо потолка — звезды да солнце — любуйся — не хочу. Да картины твои сами собой там писаться будут, попомни мое слово!

— Ах, вы о картинах… — облегченно проглотил не успевшее разродиться возмущение лейтенант.

— А о чем же еще? Не просто так к себе зову. Я тебе не баба Клава. И с ориентацией у меня все в полном порядке, — бравый вояка многозначительно подмигнул ему, окончательно смутив парня.