В кривом зеркале

Матушка потчевала великовозрастных внуков крюшоном и клубникой. Кто-то благодарно кивал, кто-то капризно отмахивался от угощения. Глава семейства возлежал на атласной кушетке под прозрачным навесом. Почитывал газетенку и прихлебывал что-то из большой керамической кружки. Благообразный отпрыск священнослужителя почивал на надувном матрасе у края причудливой формы бассейна, в котором резвились две полногрудые дамы средних лет. Чуть поодаль, в тени развесистой груши два бутуза лакомились малиной, срывая крупные темно-бордовые ягоды с высоких кустов.

Играла музыка. Что-то из блюза. Пахло ягодами и вареньем.

— Устроили себе рай земной, понимаешь. А неплохо слуги божьи нынче устраиваются, совсем неплохо, — ворчал Ярослав, томясь в ожидании.

— Кто там? — заполошной кукушкой прохрипел динамик под козырьком.

— Милиция.

— А попозже нельзя прийти? Хозяева отдыхать изволют. Просили не беспокоить.

— Можно и попозже, — рявкнул в сетчатую утробу динамика Ярослав. — Но только уже вы к нам. И по повестке.

— Ой, — испугался динамик. — Вы погодите трошеки. Я сбегаю у самого спрошу. Не уйдите только, не то будет мне нагоняй.

— Не уйду. У вас три минуты. Время пошло.

На крыльце появилась растрепанная деваха. Бестолково повертела головой. Подбежала к хозяйке. Та кивнула в сторону кушетки. Деваха всплеснула руками, озадачив матушку и дам в бассейне, и помчалась к Шумскому. Долго втолковывала что-то разомлевшему от полуденных забот святому отцу. Тыкала пальцем в сторону калитки, затем в небесные выси, потом зачем-то себе в грудь. Наконец священник понял, о чем шла речь. Тяжело поднялся. Дал отмашку рукой — приглашай, мол, нахала. Направил семейство на путь истинный. Отпрыск подхватил бутузов и скрылся в саду. Дамы стыдливо прикрыли свои не успевшие загореть прелести халатиками и отползли за кусты. С десяток незамеченных ранее людей поспешил в дом.

К приходу Ярослава во дворе оставался лишь сам хозяин и застывшая статуей у медного таза попадья.

— Чем обязаны столь неожиданному визиту, сын мой? — вкрадчиво спросил Шумский.

— Отчего же неожиданному, батюшка? По моим данным, поселок уже неделю лихорадит. Сначала сосед ваш исчез, потом частного детектива кто-то пригласил…

— Ах, вы по этому поводу… — распевно отвечал Шумский. — Ну что ж, дойти до истины следует. Дерзайте, мой юный друг, и да воздастся вам с толикой за труды праведные. Но мы с матушкой, как и семейство наше, не имеем к исчезновению заблудшего сына Феодора ни малейшего отношения. К нам он захаживал крайне редко, помогал по мелочи. Деньги одалживал, случалось.

— А что прислуга? Я с ней еще не беседовал…

— А и побеседуйте, мил человек. Хоть и зря время потратите. Евдокия два дня у нас работает. А до того из деревни Станислава приходила, у нее и спрашивайте. Третий дом от станции, вам всякий покажет.

— А почему Феодор? Ну, вы о Собесском так отозвались, — пояснил Ярослав.

— Да в православных святцах самое подходящее для соседа нашего имя. Его еще мой батюшка крестил. Отец назвал в миру Францем, а матушка, набожная, кстати сказать, женщина, в церкви окрестила первенца. Да в наших краях это — обычное дело.

— Скажите, батюшка, а что вы сами о Собесском знаете?

— Да, что и все: ленив и на подлости падок. Душой слаб и телом. Привык в тени родителей своих благоденствовать. А оставшись одиноким, аки странник в пустыне, не справился с земными трудностями, возроптал, пути легкого найти пытался, за что и поплатился, прости, Господи!

— А по существу?

— А по нему мало что добавить могу: редко мы виделись. В церковь Феодор редко хаживал, вставал поздненько, день проводил в смутной компании своих творений. А ночью… Ночью я по деревне не хожу. Не извольте гневаться, господин лейтенант, но плохой из меня свидетель.

— А что матушка?

— А матушка моя со двора ни ногой. Вряд ли сможет добавить чего к моим скромным показаниям, — Шумский повернулся в сторону попадьи: — Анфиса Петровна, не желаете ли присоединиться?

— Некогда мне, — расплылась в чересчур благостной улыбке хозяйка, — варенье сбежит. А про вашего Франека я вот что скажу: никуда он не денется. Прогуляет деньги, как миленький заявится. Это хорошие люди сплошь и рядом пропадают, а такое г…, прости, Господи, ни в огне не горит, ни в воде не тонет.

— Фи, Анфиса, что за выражения? — всплеснул руками наподобие своей новой прислуги отец Александр. — Не обращайте на нее внимания, господин лейтенант, слаба моя половина на крепкое словцо. Столько лет бьюсь, да все зря.

Пукель задал еще несколько ничего не значащих вопросов и, пожелав здравия святому семейству, отбыл в неизвестном направлении. Свернув за первый попавшийся угол, с некоторыми мелкими приключениями добравшись до забора священника, затаился. Следовало повнимательнее присмотреться к местному праведнику: не так прост оказался отец Александр. И потому, что скоренько спровадил близких своих подальше от явившегося милиционера. И потому, что звания своего Ярослав не заявлял, а лейтенантом был назван. И не раз.