В круге времен

– Мы не любим двойную работу, – вальяжно ответил Тыц, но следующий вопрос он произнес предельно серьёзно: – Как твои дела, дружище?

– Теперь лучше, – медленно ответил Андрей.

– Что это значит?

– Я понял, что делать дальше.

– То есть дело может кончиться успехом?

– А что для тебя успех?

– Нужно остаться в живых.

– Обещал кому?

– Иначе жена запилит.

Мужчины рассмеялись.

Что нужно взять из «закрытого места», Андрею рассказал Ярга, но это была последняя точная информация.

«Пергаментный свиток и ладанка. Я понятия не имею, для чего они нужны, но так велели монахи. И ещё они сказали, ты догадаешься, что с ними делать».

«Именно я догадаюсь?»

«Нет, они просто предположили, что я не отправлю на возрождение Выселок конченого придурка».

Так и поговорили.

Ладанка оказалась обыкновенной: выцветший шелковый мешочек с землей внутри. С одной стороны мешочек был сильно выпачкан кровью, которая почему-то не выцвела и не исчезла с ткани, а с другой – чистый. Сама ткань, кстати, должна была истлеть, и то, что ладанка сохранилась, навело Андрея на мысль, что она является артефактом. На неправильную мысль. Почти двадцать минут Ризнык тщательно исследовал шелковый мешочек, пока не убедился, что загадочные свойства ладанки объясняются чем угодно, но только не колдовством, и занялся свитком.

Который тоже оказался с секретом.

Андрей прочел древний текст «в лоб», подивился его бессмысленности и попытался расшифровать, надеясь отыскать скрытое послание. Через четверть часа пришел к выводу, что либо разумное зерно надёжно похоронено под гнетом перепутанных фраз, либо пергамент является артефактом. Десятиминутное исследование подтвердило: артефакт. Но настолько древний, что в нем даже отсутствовал специальный разъем для подсоединения «кувшинов» или «мензурок», ставший обязательным восемьсот лет назад.

– Свиток запитывался от «облака», слышал о такой технологии?

– В отличие от тебя мне меньше ста лет.

– Мне тоже. Но я изучал историю магии.

– И бегаешь теперь от Великих Домов с вытаращенными глазами.

– Разве тебе не весело?

– Как в цирке, – подтвердил Тыц. – Только на арене тигры, а не клоуны.

– У тебя странное чувство юмора.

– У меня его вообще нет.

– Тебе интересно, что было дальше?

– Да.

– Я отыскал точку, через которую пергамент подключался к «облаку», вручную сформировал канал и влил магическую энергию.

– Да ты просто герой.

– Просто скромный чародей, – не стал хвастаться Ризнык.

Напитавшись энергией, свиток преобразился: во-первых, стал ощутимо прочнее, теперь Андрею не казалось, что пергамент вот-вот рассыплется в его руках; во-вторых, засветились зелёным буквы. И не просто засветились: расползлись по листу, не оставив даже намека на прошлый текст, и превратились в грубую карту с коротким перечислением необходимых действий.

– Короче, свиток – самый древний из известных мне навигаторов.

– Спутниковый?

– Магический. И с ужасным интерфейсом.

– То есть?

– Когда создавали свиток, современной Москвы ещё не существовало, координатной сетки тоже. Мне приходится привязываться к руслу реки, но точность, мягко говоря, хромает, поскольку оно тоже менялось. Нынешний старт я отыскал с третьей попытки. – Андрей неспешно, аккуратно отсчитывая шаги и не забывая изредка озираться по сторонам, шел по Ленинградскому проспекту в сторону центра. – Если я правильно понял инструкцию, портал активизируется, когда я выполню последовательность необходимых действий и произнесу заклинание.

– Портал куда?

– Понятия не имею. Знаю только, что путь к нужной точке будет разбит на два-три перехода.

– Для маскировки?

– Для безопасности. Тот, кто продумывал дорогу, хотел быть на сто процентов уверенным, что по ней пойдет чел.

Пунктирная линия на пергаменте неожиданно покраснела, а в её конце появился крест.

– Сейчас будет пауза, – предупредил Ризнык.

– Решил воды попить?

– Я на месте.

Тыц подобрался:

– Давай, дружище.

Андрей ещё раз огляделся, убедился, что редкие прохожие не обращают на него никакого внимания, прочитал появившееся на пергаменте заклинание и шагнул в зелёный вихрь портала.

На пару секунд в трубке возникли характерные помехи: противный скрежет железа по стеклу – мобильные телефоны приветствовали магические переходы именно этими звуками, которые оборвал резкий возглас Ризныка:

– Черт!

– Что?

– Моряны… – Раздался выстрел. – Тыц, выручай!

Предусмотрительность.

Если искусство перевоплощения и общепризнанное актерское мастерство были индивидуальными чертами Тыца, то предусмотрительностью «страдали» все хваны – иные в четырехруком алтайском бизнесе попросту не выживали. Именно поэтому Тыц даже в автомобиле не снимал со спины небольшой, не стесняющий движений ранец с солидным запасом артефактов упрощения нелёгкой жизни наёмника.

– С дороги! – заорал вывалившийся из портала хван.