В кружащей лодке

Много неба.
Жалкий домик у Толстого Льва.
В палисадниках – гармоники.
Кепка – набекрень.
Москва.
Хамовники.

То – Сахара.

То – дожди и грязь.
И – петух.
И – Кремль недалеко.
И еще жива литая коновязь.
Рынок…
Ах, как пахнет молоко!..

Еще лошадки дремлют у телег.

Их позабыл у рынка прошлый век,
пока в рядах торгуется
с колхозом.

Былое,

ты как будто под наркозом,
ты не заметишь своего конца…

Лимонница,

с навеса над прилавком
лети отсель,
пока цела пыльца.

Животный мир Хамовников

Фауна старых Хамовников разнообразна:
кошки – от царственных львиц до подвальных блудниц,
кошки, посланницы дьявола, феи соблазна;
псы – и почаще дворняжек – улыбчивый шпиц,
изредка – таксы, совсем уже изредка – лайки.
Птичий же мир был прекрасен: немного грачей,
галки, вороны и ближе к Москва-реке чайки,
голуби – это высокая страсть москвичей.
Ну, и конечно, воробушки. Их почему-то
часть населенья жидами звала. И – ха-ха! –
мне, ленинградцу, свидетельством сельского утра
долгое время был алый вопеж петуха.
В нашем дворе, помню, подлинным был гегемоном
клан омерзительных крыс. Он имел свой кураж.
Он, как сочли бы мы нынче, был серым омоном
для ребятни, для ее малодушных мамаш.
О, это странное, знайте, животное – крыса!
Как оно тянется к нам на краю бытия.
Сколько почти человеческих чувств в ней сокрыто.
Вы удивились бы, крыс изучая, как я.
Впрочем, тогда я об этом, конечно, не думал.
Другу совал я кирпич и лелеял расчет:
я, мол, вот эту, а ты, криворукий, вон ту, мол!..
Грезил ристалищем с тем, кто грозит и грызет.

Подмосковная дача

День лучист. Ночь кромешна.
За плетнями иных деревень
созревает черешня.
Нам по вкусу ревень.

Командирская дача.

Вдрызг растоптанный быт.
Сам не ходит рыбачить,
Потому что – сидит.

Это нас не лишает

детских радостей. Ну,
и играть не мешает
ни в футбол, ни в войну.

Слали рыжие дочки,

с черных дней не в себе,
мячик к радиоточке
на высоком столбе.

Рупор, черный, невнятный,

хриплый, словно бульдог,
чтоб ты рухнул, проклятый,
чтоб ты сдох!

На столбе на высоком,

под которым – страна,
пермским комканым слогом
говорила она –

ВОЙНА!

Эвакуация