В кварталах дальних и печальных

По локти руки за чертой разлуки,
и расцветают яблони весной.
«Весны» монофонические звуки,
тревожный всхлип мелодии блатной.

Составив парты, мы играем в карты,

Серега Л. мочится из окна.
И так все хорошо, как будто завтра,
как в старой фильме, началась война.

1998

«Жизнь — падла в лиловом мундире…»

Жизнь — падла в лиловом мундире,
гуляет светло и легко.
Но есть одиночество в мире —
погибель в дырявом пальто.

Больница. В стакане, брусника.

Обычная осень в окне.
И вдруг: — Я судил Амальрика,
да вы не поверите мне. —

Проветривается палата.

Листва залетает в окно.
Приходят с работы ребята
садятся играть в домино.

Закрой свои зоркие очи.

Соседей от бредней уволь.
Разбудит тебя среди ночи
и вновь убаюкает боль.

Погиб за границей Ама

льрик.Причем тут вообще Амальрик?
Тут плотник, поэт и пожарник…
Когда бы ты видел старик,

с какой беззащитной любовью

тебя обступили, когда,
что тлела в твоем изголовье,
в окошке погасла звезда…

Стой, смерть, безупречно на стреме.

Будь, осень, всегда начеку.
Все тлен и безумие, кроме —
(я вычеркнул эту строку).

1998

«В деревню Сартасы, как время пришло…»

Мой щегол, я голову закину…

О. М.[55]

В деревню Сартасы, как время пришло,
меня занесло.
Давно рассвело, и скользнуло незло
по Обве[56]

весло.

Я вышел тогда покурить на крыльцо —

тоска налицо.
Из губ моих, вот, голубое кольцо
летит к облакам.

Я выдержу, фигушки вам, дуракам!

Хлебнуть бы воды,
запить эту горечь беды-лебеды.
Да ведра пусты.

1998

«Восьмидесятые, усатые…»

Восьмидесятые, усатые,
хвостатые и полосатые.
Трамваи дребезжат бесплатные.
Летят снежинки аккуратные.

Фигово жили, словно не были.

Пожалуй, так оно, однако
гляди сюда, какими лейбами
расписана моя телега.

На спину «Levi’s» пришпандорено,

и «Puma» на рукав пришпилено.
И трехрублевка, что надорвана,
получена с Сереги Жилина.

13 лет. Стою на ринге.

Загар бронею на узбеке.
Я проиграю в поединке,
но выиграю в дискотеке.

Пойду в общагу ПТУ,

гусар, повеса из повес.
Меня «обуют» на мосту
три ухаря из ППС.

И я услышу поутру,

очнувшись головой на свае:
трамваи едут по нутру,
под мостом дребезжат трамваи.

Трамваи дребезжат бесплатные.

Летят снежинки аккуратные….

1998

«В полдень проснешься, откроешь окно…»

В полдень проснешься, откроешь окно —
двадцать девятое светлое мая:
Господи, в воздухе пыль золотая.
И ветераны стучат в домино.

Значит, по телеку кажут говно.

Дурочка Рая стоит у сарая,
и матерщине ее обучая
ржут мои други, проснувшись давно.

Но в час пятнадцать начнется кино,

Двор опустеет, а дурочка Рая
станет на небо глядеть не моргая.

И почти сразу уходит на дно

памяти это подобие рая.
Синее небо от края до края.

1998