В кварталах дальних и печальных

Что махновцы — вошли красиво
в незатейливый город N.
По трактирам хлебали пиво
да актерок несли со сцен.

Чем оправдывалось все это?

Тем оправдывалось, что есть
за душой полтора сонета,
сумасшедшинка, искра, спесь.

Обыватели, эпигоны,

марш в унылые конуры!
Пластилиновые погоны,
револьверы из фанеры.

Вы, любители истуканов,

прячьтесь дома по вечерам.
Мы гуляем, палим с наганов
да по газовым фонарям.

Чем оправдывается это?

Тем, что завтра на смертный бой
выйдем трезвые до рассвета,
не вернется никто домой.

Други-недруги. Шило-мыло.

Расплескался по ветру флаг.
А всегда только так и было.
И вовеки пребудет так.

Вы — стоящие на балконе

жизни — умники, дураки.
Мы — восхода на алом фоне
исчезающие полки.

1998

Петербургским корешам

Дождь в Нижнем Тагиле.
Лучше лежать в могиле.
Лучше б меня убили
дядя в рыжем плаще
с дядею в серой робе.
Лучше гнить в гробе.
Места добру-злобе
там нет вообще.

Жил-был школьник.

Типа чести невольник.
Сочинил дольник:
я вас любил.
И пошло-поехало.
А куда приехало?
Никуда не приехало.
Дождь. Нижний Тагил.

От порога до Бога

пусто и одиноко.
Не шумит дорога.
Не горят фонари.
Ребром встала монета.
Моя песенка спета.
Не вышло из меня поэта,
черт побери!

1998

«Я музу юную, бывало…»

Я музу юную, бывало,
встречал в подлунной стороне.
Она на дудочке играла,
я слушал, стоя в стороне.

Но вдруг милашку окружали,

как я, такие же юнцы.
И, грянув хором, заглушали
мотив прелестный, подлецы.

И думал я: небесный Боже,

узрей сие, помилуй мя,
ведь мне Тобой дарован тоже
осколок Твоего огня,

дай поорать!

1998

«Не жалей о прошлом, будь что было…»

О. Дозморову

Не жалей о прошлом, будь что было,
даже если дело было дрянь.
Штора с чем-то вроде носорога,
на окне обильная герань.

Вспоминаю: с вечера поддали,

вынули гвоздики из петлиц,
в городе Перми заночевали
у филологических девиц.

На комоде плюшевый мишутка,

стонет холодильник «Бирюса».
Потому так скверно и так жутко,
что банальней выдумать нельзя.

Друг мой милый, я хочу заране

объявить: однажды я умру
на чужом продавленном диване,
головой болея поутру.

Если правда так оно и выйдет,

жаль, что изо всей семьи земной
только эта дура и увидит
светлое сиянье надо мной.

1998

«Ничего не будет, только эта песня…»