В лесах под Вязьмой

Караульная служба явно не отличалась образцовостью. Полицаи занимались чем угодно, только не прямыми обязанностями. Доносились взрывы хохота. Несколько человек под навесом резались в карты. Поблескивало пламя костра, над которым висело обугленное ведро. В сторону разведчиков никто не смотрел.

Шубин съехал с обрыва к узкой береговой полосе и затаился за голым бревном. Зашуршала трава – Завадский повторил его маневр. Голоса провалились в глухую зону.

Остался только мост с парой полицаев. Они стояли спиной, перегнувшись через дальний борт. Один опустил в воду примитивную снасть – леску с привязанным крючком, намотанную на плашку, – и ждал клева. Сослуживец стоял рядом и что-то энергично ему втолковывал – видимо, разъяснял, как надо рыбачить и почему не клюет. Товарищ отмахивался, вращал плашку, извлекал крючок из воды и забрасывал его снова. Моментом стоило воспользоваться. Шубин поднялся и, пригнувшись, припустил вдоль береговой кромки. Полицейские не оборачивались. Завадский дышал в затылок. Момент был опасным, стоило кому-нибудь обернуться, или объявись в зоне видимости другие охранники…

Он добежал до опоры и подался на склон, над которым зависла пролетная конструкция. Подбежал запыхавшийся Завадский, пристроился рядом.

– Ну, вы и даете, товарищ лейтенант! В самую пасть залезли – и меня за собой… Как выбираться будем?

– Так же, как и забрались, – отрезал Шубин. – Давай слушать, может, что-нибудь полезное скажут.

Под мостом было неуютно, ныли суставы. Но обнаружить их было трудно, разве что присев на корточки.

– Не клюет, сука… – ворчал полицай. – Сбежала рыба из этой реки! А раньше в Угре чего только не было – и плотва, и пескари, и окуни на перекатах на голый крючок бросались, лишь бы блестел. Еще и течение сильное, постоянно перебрасывать приходится.

Второй смеялся:

– Не понимаю я вас, рыбаков. Готовы душу дьяволу продать, лишь бы с удочкой у реки посидеть!

У полицая клюнуло, но рыба сорвалась. Он снова с азартом забросил, в итоге выудил корягу, которая повисла в воздухе и оборвалась вместе с крючком. Товарищ потешался: «Вот это кит!» Рыбак сплюнул, смотал леску, и оба закурили. Один недоумевал:

– Какого хрена немцы не взрывают этот мост – ведь уйму взрывчатки под него заложили! А вдруг рванет по неосторожности? Тогда поминай, как звали.

– Само не рванет, если человек руку не приложит, – рассудительно объяснял второй. – Мост – это штука особая. Вдруг господа немцы в наступление перейти изволят, а переправу они сами же разрушили? Что тогда? Понтоны возводить – время потеряешь, ресурсы потратишь, а немцы счет любят, в отличие от русских напрасно ничего не делают. Добьют окруженную группировку большевиков, проведут в этих лесах генеральную, так сказать, уборку и точно тогда в наступление перейдут, погонят «краснопузых».

Разговор принимал интересный оборот. Рыбака беспокоило, что Красная Армия под боком, а они тут на мосту груши околачивают и вообще ведут себя беспечно. Советские солдаты непредсказуемы, надумают прорваться к своим – и никакие пулеметы их не остановят.

– Дурында ты, Митяй. Ни хрена не смыслишь в тактике ведения наступательных и оборонительных операций. Немцы же не идиоты. За мостом стоят посты с рациями. Любая активность со стороны большевиков, сигнал отправляется куда надо, и мост взрывается. А если прорвутся, попадут под плотный минометный огонь. Дальше – дело техники. Да и не до этого сейчас большевикам – дали им по «чавке», сидят, кровь зализывают. Подразделения рассеяны, сил нет, порядка никакого. Пополнения уже месяц не получали, в болотах завязли… Да и нет их за рекой, они дальше. За Угрой – ничейная земля, пара верст бесхозного пространства.

Разведчики корчились под мостом и мотали на ус. Полицаи многого не знали, но даже то, что им было известно, имело огромную ценность. Если вырваться за мост, не дать его взорвать, дальше уже ничто не остановит. Единственная опасность – минометы в соседних перелесках, явно пристрелянные на мост и его окрестности. Что делать с этой батареей, было непонятно.

Полицаи выбросили окурки в реку и побрели на берег. В лагере царила активность, слышался смех. Но на мост никто не выходил.

– Вот и славно, товарищ лейтенант, – прошептал Завадский. – Прослушали лекцию, а больше ничего и не нужно. Наши за мостом, и немцев там практически хрен.

– Вот именно, – подтвердил Шубин. – Узнали все, что надо, засвидетельствовали свое почтение… Пошли отсюда, а то неуютно здесь…

Он старался не думать про обратную дорогу – короче она все равно не покажется. Местность, напичканная полицаями и фашистами, незабываемое Барское ущелье – «красота»! Одна отрада – уже знаешь, с чем столкнешься…

Глава одиннадцатая

В районе полудня следующего дня вконец измотанная группа вышла к своим. И чуть не попала под кинжальный огонь чересчур ретивых караульных.

– Не стрелять, это Шубин! – радостно загорланил молодой начальник смены. – Ослепли, воины? Дальше носа не видите?

Бойцы еле волочили ноги, хватались за забор, чтобы не упасть.