В любви и боли. Прелюдия

Ты этого хотела, Сэм? Проверить, кого я выберу и с кем сяду за наш столик? Не думаешь, что ты несколько переоценила свои силы и возможности? А представь, насколько мне теперь приятно наблюдать за всеми твоими потугами, как ты пытаешься удержать на собственном личике маску крайнего пофигизма и непредвзятости. Это же целая песня. И мне не интересен ни один из твоих заскоков на наш, с Дэном счет. Да, дорогая, мне это все ДО ЛАМ-ПОЧ-КИ.

Меня сейчас накрывают абсолютно иные, новые и до невозможности офигительные эмоции. Я впервые вместе с Дэном в публичном месте, на людях. При этом мы не на секунду не задумываемся, что мы обязаны маскироваться и держать глубоко в себе (подобно Саманте Грин) все свои чувства и желания. Наоборот. Они лишь усиливаются и обостряются. Я ощущаю его как никогда, через каждый удар сердца, через соприкосновения с его руками, телом, голосом… Когда здравый разум четко понимает, что, увы, максимум что вам позволительно — это обниматься, держаться за ручки, гладить допустимые части тела и время от времени целоваться. Но даже в столь ограниченных рамках дозволенности мы находим маленькие прорехи с упоительными возможностями. Незаметные ласки почти самых интимных частей тела, поглаживание ладони Дэна не только моей спины, но и ягодиц — легкие, иногда совсем невесомые и из-за того самые чувствительные даже сквозь ткань одежды.

Почти краснею от реакции собственного тела, слишком неожиданной, острой и глубокой. Да, черт возьми, я возбуждаюсь и настолько сильно, почти молниеносно, едва не до режущей боли в глубинах сжимающихся мышц влагалища и внутри живота. Я ненормальная эксгибициониста? Или это все воздействие окружающих нас запретов? Ведь дальше уже нельзя. Мой пульсирующий в тугих тисках трусиков и штанов клитор не сможет получить даже легкого скользящего нажима пальцев поверх внутреннего шва от руки Дэна?.. Или все же получит, быстро, незаметно, под краем круглой столешницы столика, прикрывая с боку приподнятым над коленом бедром Дэниэла. И тем невыносимей будет ответная реакция, острейшим прострелом по всем чувствительным точкам вульвы, вспышками горячих, обжигающих разливов и судорожных сжатий интимных мышц. Господи, и все это… прямо на глазах трех моих лучших подруг (и кажется, Кэт, сидевшая к нам ближе всех, заметит куда больше, чем мне хотелось бы).

Я определенно ненормальная. Здраво понимаю, что перевозбуждаться и кончать в таком месте и практически у всех на виду НЕЛЬЗЯ. Но я все равно возбуждаюсь и сильней, чем это вообще допустимо… разве что не кончаю (спасибо защитному природному блокиратору в психике). Но это не значит, что я отказываюсь от всего этого и тем более от рук Дэниэла и всех его игривых ласк с поглаживаниями. Наоборот, пытаюсь заполучить и раствориться в их скользящих прикосновениях всем своим прибалдевшим сознанием. А, главное, видеть и осознавать, что это все видит и понимает Саманта Грин. И ни черта не может с этим поделать и хоть как-то этому помешать.

Что же ты так теперь нервничаешь, дорогая, еще чуть-чуть и весь твой покер-фейс сползет по-твоему личику желеобразной слизью. И представь себе, мне на это НА-ЧИ-ХАТЬ. А еще… Еще…

В груди в животе разливаются сладкие волны-накаты от мощных вспышек на моем солнышке в солнечном сплетении. Волнение с легкими приступами страха ощутимо подавляют даже самые сильные приступы физического возбуждения.

Я понимаю, что это настоящее безумие, что я еще не готова морально для подобного испытания и шага, но я… хочу. Хочу попробовать… Интуиция толкает и скулит — больше не тянуть, не ждать и… не надеяться. Лучше сказать… попытаться сказать первой… потому что… я знаю, я… чувствую… он не отвернется… не сбежит… или не сделает офигевше-отмороженного лица. Он не может… нет… попросту не может… он же совсем-совсем другой… особенно сейчас… нашептывая мне на ушко ласковые слова и интимные пошлости при всех, возможно надеясь, что нас все-таки не слышно в обволакивающих звуках играющей музыки (а возможно и нет). Да если кто-то и слышит, пусть… пусть завидуют, ведь все это мне говорит МОЙ парень. Мой Дэнни… которого я люблю и… собираюсь ему в этом сегодня признаться…

Черт. Это на самом деле просто до жути страшно, до напряжения мышц во всем теле, до тугого натяжения всех нервов, до дрожи по всей поверхности кожи. Fuck. Если бы он не снимал все это своими руками, словами, бархатным тембром голоса и… своим телом, большим барьерным щитом за моей спиной, у моего бока, честное слово, я бы не продержалась и пяти минут.

Время… время, как же я тебя ненавижу… как и всех тех, кто так не вовремя и не кстати появляется.

— Что будете заказывать? — материализовавшийся в проходе между рядами столиков официант наконец-то вырвал нас всех пятерых из затянувшейся временной петли "вынужденного" ожидания.