В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 3

Да, я готова была умереть, лишь бы не терять этих неописуемых ощущений, не терять тебя, твоего тела, нашего бесстыдного соития и не только физического. И чем глубже я тонула и захлебывалась в нём (в тебе!), тем острее впивались в мою воспаленную плоть и в нервные окончания раскаленные лезвия нашего болезненного вожделения. Ты словно сдирал с меня кожу живьем или выворачивал наизнанку самыми чувствительными зонами моего перевозбуждения. Я даже не могла понять, где сильнее всего осязала толчки твоего языка, пока ты терзал мои губы своим прошивающим насквозь поцелуем. Он трахал и насиловал мой рот или я явственно ощущала, как ты растирал им опухшие складки моей вульвы и клитора, вонзая нещадным клинком его анестезирующей боли в пульсирующие стенки моего влагалища? Казалось он был на мне и во мне везде, где только можно и не возможно, как и ощущение твоей оголенной кожи на моей, твоих рук и пальцев, которые впивались в меня сверхпрочными тисками и оковами по всему телу: царапали мой нежный эпидермис, стягивали на затылке волосы, распинали и расписывали пылающими метками своего любимого Хозяина.

У меня больше не оставалось сил даже на то, чтобы немощно стонать в твой рот, вздрагивать и всхлипывать на каждый удар и сладкий "порез" твоего языка по моему. Я просто хотела умирать в этой блаженной агонии целую вечность, окончательно потеряв связь с реальностью и с собственным здравым разумом, но только не с тобой и не с теми ощущениями, которыми ты вскрывал меня до основания, резал, плавил и перепрошивал по всему телу и сущности самыми крепкими красными нитями. Я даже не могла отличить запредельные вспышки болезненного возбуждения от множественного оргазма. А может это и был сплошной оргазм бесконечной эйфории, накрывший меня своим смертельным цунами в тот самый момент, когда я обняла тебя первой со спины? Просто теперь ты усиливал и раскалял его в моих костях, крови и в нервных окончаниях до тех критических пределов, от которых должна была последовать либо мгновенная смерть либо…

Очередная вспышка боли, и в этот раз я все-таки жалобно застонала в голос, не поверив тому, что ты сделал. Прервал свой насилующий поцелуй и опять первым, когда я уже находилась на грани термоядерного взрыва и готова была потерять сознание окончательно. Я не хотела этого буквально до слёз, никогда и ни за что! Как и сводящего с ума разрыва между нашими телами, между нашей оголенной болью. Ты словно и в самом деле сорвал с меня свою же кожу сросшуюся с моей, лишая меня возможности чувствовать тебя всего, льнуть к тебе, вжиматься в тебя, тереться животом и распухшими половыми губами о твою мошонку и каменный член.

Я уже готова была закричать, а то и вцепиться со всей дури всеми трясущимися пальцами в твои волосы, сделать хоть что-то, чтобы тебя остановить. Но ты сам заставил меня совершить это, когда скользнул по мне вниз, меньше, чем через секунду накрыв вершину возбужденного соска моей левой грудки обжигающим вакуумом своего рта, а правое полушарие смяв влажной ладонью и сильными фалангами не менее болезненной лаской. Вот когда я застонала по настоящему, теряя голос и последние остатки самообладания (как будто всё это время я обращала на него внимание). И я действительно это сделала – сжала дрожащие пальчики в твоих мокрых волосах у самых корней, абсолютно не понимая, чем меня на самом деле так выбивает (буквально до потери сознания!), стягивая судорожными спазмами остервенелой похоти в глубинах влагалища и в едва не кончающем клиторе – твоими откровенными ласками, твоими пальцами, языком и даже зубами, скользящими, прикусывающими и массирующими чувствительные соски моих грудей или ощущением твоих натянутых прядей в моих кулачках? А может всего сразу, включая и тебя?

Это была слишком невыносимая пытка, чтобы так долго её терпеть и не сойти с ума раньше времени. Ведь я не знала, чего хочу больше всего в эти мгновения: чтобы ты продолжал, не прерываясь ни на секунду, или разорвал на хрен? – убил и прикончил до того, как я сама сползу на мокрый пол душевой на колени и начну тебя умолять со слезами и истеричными припадками сделать это со мной…

Но ты и не думал останавливаться, как и не думал запрещать мне что-то совершать в ответ. Твой горячий рот и язык уже оставляли свои порочные метки на моих рёбрах и животе, когда на моих сосках уже не осталось ни одного живого места – растертых до пурпурных засосов, опухолей и укусов и ноющих сладкой болью во всех твоих расписанных ранах. Когда меня трясло, выжигая изнутри твоим чёрным током по костям и эрогенным каналам, и я уже буквально кричала срывающимся голосом, до сих пор не соображая от чего – от приступов ненормального возбуждения или от оргазма?