В любви – то радостно, то больно

– Соглашусь, пожалуй, Вика, но, нехотя. Заказываю сына, Егора Геннадьевича, но не настаиваю. На всё воля создателя.

– Вот именно, пусть этот самый создатель всё взад вернёт, чтобы глаза мои ничего этого не видели, а уши не слышали.

– Почему так трагично, родители? Дочь по любви замуж выходит, а вы её вроде как хороните. В стародавние времена девчонок в тринадцать лет замуж за состоятельных вдовцов выдавали и не оплакивали. А Геночка, сложно поверить да ладно, это конечно не мой секрет, но чтобы вас успокоить нужно все точки расставить. Говори… суженый.

– Чего уж там, мы теперь родня. Первая Вика у меня. Первая и последняя. Чем хотите поклясться могу.

– Ладно, коли так – женитесь. Как говорится, плодитесь и размножайтесь. И всё равно… как хотите… неправильно это, не по-людски. Как ты сумел до такого греха додуматься – ума не приложу.

Что за глупый скворец

Он так чувственно произносил “моя Милька”, ласково заключая её лицо в сильные ладони. Виктор так обаятельно улыбался, нежно целуя в губы, так искренне радовался.

Отказать ему во взаимности было невозможно. Людмила помнила магию простых слов некогда любимого мужчины, оттенки его удивительных запахов, чарующее тепло рук. Кажется, это была любовь с первого взгляда. Во всяком случае, времени на второй – проницательный, пытливый, когда их мимоходом представили друг другу, не было: нужно было спешить отметиться на проходной института, чтобы не получить взыскание за опоздание.

Люся машинально протянула руку. Виктор улыбнулся, – рад познакомиться, Дюймовочка!

– Я Люда.

– Какая миниатюрная ладошка. Люда. Людмила. Мне больше нравится Милька. Можно обращаться так?

– Подумаю.

У нового знакомого были тёмные волосы и особенные карие глаза, цепляющие за живое. Он смотрел на Людмилу, словно нажимал на потайную кнопочку. По телу сверху вниз прокатилась и разбилась об удивительно приятное ощущение тёплая волна наслаждения или же его предвкушение.

Несколько секунд общения – не повод для сближения, однако в воображении чётко отпечатался фотографический слепок манящего взгляда, а подсознание без спроса поместило виртуальный образ в красный угол оперативной памяти.

Новый знакомый за считанные минуты ухитрился уютно устроиться и обжиться в глубине её мыслей, обретя причудливый романтический облик, порождающий навязчивые видения и вполне осязаемые светлые чувства.

Вечером, намеренно или случайно (об этом так и не суждено было узнать никогда, поскольку момент принятия решения выпал из памяти) новые знакомые вновь встретились на проходной.

– Замечательная погода, Милька. Пройдёмся пешком, если не спешишь?

Сердце радостно замерло. Это именно то, о чём она мечтала весь день.

– Вообще-то мне в ту сторону, за горбатый мост, – вопреки желанию застенчиво пролепетала Людмила, тайно мечтая, что юноша сам угадает её истинное стремление.

– Надо же, это определённо судьба – нам по пути. Далеко живёшь?

– Три остановки, за городским парком.

– Почти соседи. Так идём или как?

Люся покачала головой сразу во все стороны, что никак не могло означать согласие.

– Вот и замечательно. Ты такая забавная, такая милая.

– Хочешь сказать, коротышка? Очень неудобно смотреть на тебя снизу.

– Привыкнешь.

– Как это понимать?

– Три остановки – целая вечность. Торопиться не будем. Хочу внимательно разглядеть судьбу.

Виктор говорил и говорил, по большей части восторженно, чего Люся не могла оценить, поскольку была ошеломлена скоростью сближения: юноша как бы невзначай, совершенно случайно, на эмоциях, взял её за руку, отдёрнуть которую девушка не решилась.

Проваливаясь в состояние невесомости, теряя точку опоры, Люда не успевала адаптироваться к новым ощущениям. Вращение то ли головы, то ли асфальта под ногами ускорялось и ускорялось. Требовалась немедленная передышка.

– Давай постоим.

– Сам хотел предложить. Смотри туда, на правый берег. Фантастический вид, правда? Любишь наблюдать, как садится Солнце? Или лучше в кино сходим?

– Не знаю. Правда, не знаю. Но в кино определённо не хочется. Мы же совсем незнакомы, а кино – это нечто, связанное с интимными переживаниями.

– Вот именно. Эту оплошность необходимо срочно исправить. Я даже знаю как. Идём в парк, возьмём в прокат лодку. Будем кататься до заката, кормить лебедей, есть мороженое. И знакомиться.

– Давай не сегодня. Я не готова впустить тебя в свой внутренний мир.

– Жаль. У меня такое солнечное настроение. Что именно тебя смущает?

– Голова. Кажется, я падаю.

– А так, – прошептал Виктор, заключая Людмилу в объятия, – так ведь некуда приземляться. Со всех сторон точка опоры, кроме разве что неба, но летать мы пока не научились. А жаль. Я бы с удовольствием полетел с тобой. Куда угодно.

Он целовал осторожно, медленно, словно пробовал на вкус нечто слишком горячее или чересчур холодное. Возможно, изучал или хотел запомнить ощущения.

– Так нечестно, – пьянея от нереальности происходящего, сладко стонала Люда, поглощённая наслаждением, – на нас смотрят.