В логове львов

На тропе, покрытой толстым слоем пыли, которая вела к хижине, его сандалии не выдавали звука шагов, и даже копыта Мэгги беззвучно тонули в пыли, а потому, приблизившись к домику, доктор принялся насвистывать простую мелодию на тот случай, если в хижине нашел себе приют не Анатолий, а кто-нибудь чужой. Жан-Пьер был достаточно осторожен, чтобы застать врасплох любого афганца, каждый из которых непременно имел при себе оружие и мог с перепугу пустить его в ход. Наклонив голову в проеме двери, он вошел. К его удивлению, прохладное внутреннее помещение хижины оказалось пустым. Он сел на пол, прислонившись спиной к стене, и приготовился к ожиданию. Через несколько минут закрыл глаза. Он чрезвычайно устал, но слишком нервничал, чтобы заснуть. Наступала ставшая привычной самая неприятная часть его работы разведчика. Предстояло испытать смесь страха и скуки, долго дожидаясь прихода связника. Жан-Пьер научился терпеливо переносить задержки в этой стране, где никто не носил наручных часов, но перенять у афганцев их непоколебимое спокойствие ему никак не удавалось. Воображение постоянно рисовало всевозможные несчастья, поджидавшие в пути Анатолия. Ведь по иронии судьбы Анатолий мог наступить на поставленную самими русскими противопехотную мину и валяться сейчас где-то с оторванной взрывом ногой. Разумеется, на этих минах чаще подрывался скот, чем люди, но это не делало их менее эффективными – потеря единственной коровы погубило бы афганскую деревенскую семью неизбежнее, чем прямое попадание в дом авиабомбы. Поэтому Жан-Пьера давно не смешил вид коровы или козла с грубо вытесанным деревянным протезом вместо одной из ног.

Погруженный в эти мысли, он не сразу ощутил появление другого человека и открыл глаза, когда раскосое лицо Анатолия оказалось от него всего в нескольких дюймах.

– Я мог запросто ограбить тебя, – сказал Анатолий на своем беглом французском.

– Только не подумай, будто я заснул.

Анатолий уселся, скрестив ноги, на земляной пол. Он обладал коренастым и мускулистым телом, носил широкую хлопчатобумажную рубаху и такие же просторные брюки. Его наряд дополняли тюрбан, легкий шарф, закрывавший бо́льшую часть лица, и шерстяное одеяло, называвшееся патту, перекинутое через плечо. Он позволил шарфу соскользнуть вниз и улыбнулся, обнажив пожелтевшие от табака зубы.

– Как поживаешь, друг мой?

– Неплохо.

– А твоя жена?

Когда Анатолий интересовался Джейн, в его тоне почему-то неизменно звучали до странности зловещие нотки. Русские с самого начала были категорически против идеи ее приезда в Афганистан, утверждая, что она станет помехой в работе. Жан-Пьер выдвинул весомый аргумент в свою пользу. Ему так или иначе пришлось бы взять с собой медсестру («Медики за Свободу» сознательно отправляли в длительные командировки только двоих своих сотрудников одновременно), и тогда он был бы вынужден спать с любой напарницей, если только она не была бы похожа на Кинг Конга. В итоге русские с неохотой согласились пустить с ним жену.

– Джейн чувствует себя прекрасно, – ответил на вопрос Жан-Пьер. – Шесть недель назад она родила ребенка. Девочку.

– Прими мои поздравления! – Анатолий казался искренне обрадованным новостью. – Но разве роды не получились преждевременными?

– Да, но, к счастью, никаких осложнений не возникло. Более того, младенца принимала деревенская повитуха. Представляешь?

– Даже не ты сам? Почему?

– Я как раз отсутствовал. Встречался с тобой.

– Вот ведь черт! – Анатолий теперь выглядел расстроенным. – Надо же мне было вызвать тебя в столь важный день…

Жан-Пьеру была приятна подобная забота со стороны Анатолия, но он ничем не выдал своих эмоций.

– Этого никто не мог предвидеть, – сказал он. – Кроме того, наше рандеву оказалось весьма полезным. Вы нанесли точный удар по каравану, о котором я сообщил.

– Да. Твоя информация очень ценна для нас. И с этим тоже поздравляю тебя.

Жан-Пьер ощутил прилив гордости и довольства собой, хотя постарался скрыть свои чувства снова. И бросил небрежно, даже с ложной скромностью:

– Налаженная нами с тобой система, как мне кажется, работает четко.

Анатолий кивнул.

– Как они отреагировали на засаду?

– С безграничным отчаянием. – Произнося эту фразу, Жан-Пьер осознал еще одно преимущество личных встреч с агентом КГБ. Возникала возможность дать дополнительную информацию, поделиться своими впечатлениями и точкой зрения на события, то есть тем, что почти невозможно было бы передать в закодированном виде по радио. – У них теперь ощущается постоянная нехватка боеприпасов.

– А следующий караван? Когда он отправляется?

– Уже отправился. Вчера.

– Поистине они в полном отчаянии. Очень хорошо.

Анатолий запустил руку под рубашку и достал карту. Разложил ее на полу. На ней был показан район между долиной Пяти Львов и пакистанской границей.