В мансарде (СИ)

  - Это Каштанка, - сказал он.

  Никитин кивнул и поморщился.

  - Ты прав, это всё не пойдёт, - сказал, - они не смогут смотреть, слишком... глобально, что ли, для них. Надо что-то другое.

  - Фильмоскоп?

  - Слушай... А это мысль. Но есть ли такие вещи в виде диафильмов?

  - Не знаю, надо искать. А просто по-человечески книжку им почитать?

  - Да там мужики старше меня! - рявкнул Никитин. - Молодёжи полно, только им эти фильмы тем более не интересны, кто их сейчас смотрит? А так один фильм включил, другой, потом вот Каштанку случайно вставил. Как-то так. Сам понимаю, что по-дурацки всё это! А как в них разбудить это самое сочувствие?

  - Оно ведь у них есть. Этот твой Николай. Он ведь вступился за свою собаку. Получается, дело в другом.

  - Да. Но в чём? В чём дело?

  - Не знаю, - сказал Воронов, - надо подумать. Можно на них взглянуть хоть одним глазком?

  - Я-то не против. Только и сам не решаюсь лишний раз лезть к ним. Они ведь живут, перемещаются, разговаривают. Думал, что без меня там жизнь замирает. Но нет. Приду - новая улица собрана, или за стол сел, а у них разговор прервался. И я тут врываюсь - здрасьте! Вот и Мишка с Никой это почувствовали.

  - Поня-ятно, - протянул Воронов, взглянув исподлобья и задумчиво крутя мышку на столе. - Ты бы снял пару-тройку кадров, принёс посмотреть. Ну ладно, мне надо работать, пораньше домой надо бежать. У младшей день рождения.

  - О! Поздравь Нату от меня. Приезжайте как-нибудь к нам на дачу, на озеро сходим. И в мансарду заглянем, они у меня там.

  - А приеду! - рассмеялся Воронов. - Ну, бывай, приветы Даше...

  4. Тяпа

  Псина была небольшая, бело-чёрная, похожа на лисичку. Есть такие в каждом дворе собаки, ласковые, с умными глазами. Они редко оказываются брехливыми. "Во всяком случае, я не видел. Наверное, брехливые на улице не выживают", - подумал Никитин.

  Тяпу он забрал и унёс вниз - на консилиум. Но они с женой больше походили на заговорщиков, потому что не хотели, чтобы видели дети. Была уже ночь, Миша с Никой спали, и Даша растерянно сидела за обеденным круглым столом. На пустом столе, в центре, лежало то, что осталось от Тяпы. И коробка пластилина, ещё маминого, открытого ею.

  "Этот Коржаков махал ножом лихо", - подумал Никитин.

  Доктор с улыбкой сказал про Коржакова:

  - Без царя в голове какой-то он. Живёт на улице Весенней. Пытался открыть библиотеку, но бросил, потом завёл голубятню. Варвара Ильинична подарила ему трёх голубей. Но он и голубятню забросил. Завёл собаку и больше ничем не занимался. Гулял с Волнушкой.

  Как говорил Айболит, мама много фигурок лепила по памяти, просто встречая кого-нибудь в магазине, на улице города, дачного посёлка, или читая, или слушая пластинки на старом проигрывателе, который стоял тут же...

  Никитин поймал себя на мысли, что ему в Коржакове не нравится буквально всё: и костюмчик будто малой, и плечи узки, и челюсть нижняя слишком самонадеянно выпирает.

  "А может, ты придумываешь это сейчас, когда уже всё случилось", - подумал он, взглянул на Тяпу и вздохнул. Глаз чёрный любопытный смотрел, хвост пушистый умильно повиливал, лежали они отдельно друг от друга.

  - А левого глаза нет совсем, смешался от удара, смялся, - сказала Даша. - Ужас какой-то.

  - Будем собирать как паззлы - складывать то, что подходит, что не подходит, долепим, - деланно бодро ответил Алексей, но чего уж там, ему тоже было не по себе.

  - Могут края просто не совпасть.

  - Могут не совпасть... А могут совпасть. Но тут дело такое, или мы берёмся помогать им, или не берёмся, только потому что страшно напортить... Давай, мы просто попробуем. Дашк, она не чувствует боли, это нам немного в помощь, ну и если всё правильно сделаем, получится Тяпа, если неправильно - то другая собака. Она не погибнет... Но охота сделать Тяпу.

  - Тяпу надо сделать, - эхом откликнулась Даша, решительно перехватив резинкой волосы в хвост и потянувшись к собаке.

  Губы Даши по-детски обиженно скривились, дрогнули, будто она сейчас заплачет, но пальцы принялись за работу, и вскоре жена уже подтащила к себе ещё один кусок - с ухом.

  Возились они долго. Притащили энциклопедию, нотбук. Пооткрывали все картинки, которые нашли. Лезли друг к другу, мешали советами, тыкая пальцами, что здесь не так, надо по-другому. Переделывали. Наконец, посадили на место голову. Тяпа изо всех сил виляла хвостом, крутила головой и заглядывала в глаза.

  - Тяпа, не вертись, - сказал Никитин и поправил собаке ухо. - Кажется, всё, что могли, мы сделали. Пойду покажу Коле-хозяину. Постой... а попляши-ка. Как их просят поплясать?

  - Надо конфетку. Но они не едят.

  - Слепим конфетку.

  Слепили. Алексей принялся крутить над носом Тяпы конфету. Та смотрела то на конфетку, то на Никитина. Поскуливая, кружила на одном месте, но на четырёх лапах. Садилась и, вытянув нос вверх, следила за конфетой. Вот в какой-то момент она оторвалась передними лапами от стола, подняла их, но задние так и не выпрямила.

  - Фу-у, чувствую себя полным идиотом, - выдохнул зло Никитин.

  "Может, она просто не хочет плясать... Что может быть в голове у пластилиновой собаки?!" - подумал он.