В мечтах о швейной машинке

Между тем один день в неделю я, как и раньше, посвящала белью мисс Лили Роуз. Эта сплетница Филомена сообщила мне, что в последнее время Мисс частенько бывала подавлена, что плакала в своей комнате за закрытой дверью и что не могла уснуть без лекарства, которое горничная называла «этим опиумом». Когда мне доводилось застать Мисс дома, я тоже находила её печальной и расстроенной. Она так потеряла в весе, что мне пришлось заузить её юбки и перешить застёжки на блузках. Ела она очень мало и казалась больной, хотя привычным занятиям посвящала себя с присущей ей энергией.

Однажды я увидела у неё на правой скуле желтоватое пятно, похожее на синяк, уже почти сошедший.

– С велосипеда свалилась, – поспешила объяснить она, заметив мой взгляд. – Ветка попала в колесо, прямо между спицами. Повезло ещё, что запястье не вывихнула, как ты, – да уж, действительно повезло: она как раз заканчивала картину на религиозный сюжет, огромную, на лазурном фоне, который быстро наносила при помощи шпателя и широкой кисти. – Это по заказу настоятеля собора в Г. Нужно доделать к открытию новой капеллы, – добавила она, опередив мой вопрос. Похоже, Мисс, как и мне, тоже приходилось выдерживать сроки.

У неё всегда было много посетителей. Иногда заходил и барон Салаи, строивший из себя властелина мира, а потому критиковавший всё и вся. Придирчиво оглядев картину через монокль, он заявлял, что перспектива нарушена, а цвета категорически не сочетаются друг с другом. Однако Мисс, вопреки обыкновению, защищала свою работу, не принимая никакой критики, а однажды в моем присутствии даже послала его к чёрту.

Когда картина наконец была закончена, Мисс решила не отправлять её по почте, а лично отвезти в Г. и провести некоторое время в этом городе, где у неё жила подруга, муж которой разводил лошадей.

– Конные прогулки на свежем воздухе пойдут мне на пользу, – говорила она, собирая чемодан.

В итоге отдых оказался не таким уж коротким. Мисс Бриско отсутствовала больше месяца, и вернулась совершенно изменившейся: всё такой же стройной, но загоревшей от частых прогулок, окрылённой – и успокоившейся. Она даже купила невиданную в наших краях шляпу – весьма элегантную, украшенную шёлковыми розами, павлиньими перьями, восковыми вишнями и другими фруктами. Филомена проболталась, что Мисс перестала принимать лекарства от бессонницы, а с наступлением весны ежедневно совершала длительные велосипедные прогулки, хотя привычных пучков цветущих трав больше не привозила. Более того, она попросила меня помочь ей уложить гербарий в небольшой сундучок вместе с несколькими старыми книгами, фотокамерой и принадлежностями для печати фотографий, а после велела снести сундучок на почту и отправить на адрес её банка в Англии. Нам с Филоменой оставалось только гадать о намерениях Мисс. И, что ещё больше нас поразило, выдвинув как-то ящик её тумбочки в поисках пуговицы, оторвавшейся от ночной сорочки, я обнаружила там пистолет – небольшой револьвер, из тех, что можно носить в кармане или в дамской сумочке.

Мисс застала нас растерянно передающими этот опасный предмет из рук в руки, но не разозлилась (чего мы, надо сказать, опасались), а только сказала, что сама виновата: нужно было запереть ящик. Однако на случай, если мы вдруг снова увидим пистолет, трогать его категорически запретила. Хорошо ещё, он разряжен, не то, чего доброго, выстрелил бы и убил кого-нибудь.

– И зачем же Вам в доме пистолет? – поинтересовалась Филомена, особа куда более наглая, чем я.

– Ты права, как-то ведь я раньше без него обходилась, – рассмеялась Мисс. – А этот купила в Г.: мы с подругой и её мужем собирались погулять по окрестным лесам, где, по их словам, нас могли подстеречь бандиты. Что за чепуха! Ну да, мы видели нескольких оборванцев, но это были пастухи, и всё, чего они от нас хотели, – чтобы мы попробовали и купили у них вкуснейшего сыра...

– Но пользоваться-то Вы им умеете? – не унималась Филомена.

– Да, ещё с детства. В Америке никто не пускается в путь без оружия. И разрешение у меня есть, иначе никакого пистолета мне бы в Г. не продали. Но, наверное, стоит отнести его в банк, пусть хранится в сейфе.

Однако вскоре мы поняли, что она этого не сделала.

Через пару дней после случая с пистолетом Мисс отозвала меня в сторонку и спросила, приму ли я в подарок её велосипед.

– Филомене я его отдать не могу – муж ни за что не позволит ей кататься. Но у тебя мужа нет, а ходить, как я заметила, приходится много и часто, велосипед был бы очень кстати. И багажник у него удобный.

«Ради всего святого! – подумала я. – Да надо мной весь город будет смеяться! А вдруг кто усомнится, что я – девушка честная? И потом, мне что, надевать эту смешную юбку-брюки?»

Но, конечно, сказать ей это в лицо я не могла: мыслимое ли дело – отвечать на щедрость оскорблением!

– Я и ездить на нём не умею... Ещё упаду, поранюсь... Так что спасибо большое, не нужно. Но прощу прощения за любопытство: почему Вы решили его отдать?

– Пока это тайна, не говори никому, но через месяц я уезжаю. Возвращаюсь в Америку.