В месте здесь

– А не близка ли она моему образу жизни? Слишком часто друг об друга тереться нельзя… потому что совсем стереться можно. Регулярность хороша в чистке зубов, а не в поцелуях. А сколько – не часто? и как – не регулярно? а не знаю! как получится.

– Ладно, потом договоримся насчёт встречи. Приду в гости только при условии, что ты будешь себя хорошо вести.

– Но мы уже договорились. И не ты приходишь, а я. Ох, что будет…

……………………

– И не боишься ты меня совершенно. Боялся бы – не так бы себя вёл. Хотя кто тебя, искусителя, знает, если ты упорно отказываешься поддаваться классификациям. Ну, я надеюсь, что твоя так называемая боязнь прошла без последствий. По поводу того, что долго друг о друга тереться нельзя, совершенно согласна. Очень боюсь стереться. Поэтому в ближайшее время, скорее всего, меня видеть нельзя. Ты не сторонник беспорядочных связей? Только порядочные предпочитаешь?

– Я – тебя – ужасно боюсь – но могу при этом и к тебе идти.

Спящая рысь догоняет дельфиний след
и ледяной малиной плетёт смолу
и остаётся не совершенно нет
внутренне изогнувшись в чужом углу

кисточки поднимать и разбирать пастель

рыжую пенку держит горный прибой
кожу снимает потерянная метель
это уже не я кто же ещё с собой

в щепки в щиколотки разлетается блеск

жёсткий каньон луча пробивает зал
рысь ускользает в папоротниковый лес
ночь отразившись в белом течёт в глаза

– Конечно, там не только ты, но и кино, отказ, жёсткость, отчасти увиденные при помощи тебя —

– А вы не боитесь, что я разобью вам сердце? Или у вас на этот случай имеется противоударная установка, разработанная по вашей собственной технологии?

– Разбить сердце мне сложно – хотя можно. На тех, кто это сделал, я не в обиде, наоборот, благодарен. Если с тобой так получится – о большем и не мечтаю. И – когда открываешься человеку, открываешься и боли, от него идущей – невозможно открыться только для радости – да и чёрт разберет, что там где. Интересная жизнь – нервная жизнь.

– А то как-то несправедливо получается, когда вы говорите, что, мол, моё дело – сохранять дистанцию, а ваше – её сокращать. Как же мне сохранять дистанцию?

– Сейчас это, кажется, частично устарело. Если ты будешь сохранять дистанцию, до которой мы добрались на твоем диване… хотя, конечно, ближе ещё очень есть куда. Да и ты не очень-то хочешь сохранять дистанцию (кстати, дистанция и свобода – вещи связанные, но разные. Дистанция часто помогает сохранять свободу, но её исчезновение не означает, что свобода потеряна).

Ждать. Собирать на столик у кровати всё, что может понадобиться. Шоколад, бисквит, кофе, термос (если его неплотно закрыть, в него будет просачиваться воздух, дополняя сжимающийся-остывающий, и он всю ночь будет посвистывать). Книги, которые хочется показать. Лежать у лампы, чтобы угадать, изнутри ожидания начать движение к двери за долю секунды до резкого звонка. Ты входишь и всегда идешь к окну. Кого-то втягивает кресло, стул у окна не слишком удобен, но он – у пространства.

– Я не притворяюсь ничего не слышащей. Я честно заявляю, что никого слышать не хочу, – исключение делается для деловых звонков, лишённых личного характера. И вообще, нельзя ко мне слишком близко подходить. Я же дикая кошка! Со мной очень деликатно обращаться нужно. Впрочем, претензий у меня к тебе нет, просто прошу сбавить обороты и не страдать от моих рефлексий, с которыми хотела бы разобраться в одиночестве.

– Понимаю – и не навязываюсь – но это опять-таки нормально – беречь твою свободу и в то же самое время печалиться от невозможности тебя увидеть. Всё застыло, как на фотографии. Висеть в воздухе, а не лететь. Нечто приоткрывшееся.

– Знаешь, наши позиции по поводу разбивания сердец весьма сходны. Я тоже очень благодарна тем, кого в моей жизни сейчас нет. Да и нельзя так сказать, что их нет – они есть, во мне. Мне от самой себя досадно, что вечно куда-то убегаю, но ничего сделать не могу. Что касается дистанции, то близость на диване – это вовсе не отсутствие дистанции, и ты это, конечно, понимаешь. Но я тебя тоже боюсь, потому что не знаю, чего от тебя ждать.