В мгновенье ока

– Сам не знаю, на что я рассчитывал. Глупо как-то получилось, – сказал он, переводя взгляд от мисс Адамс к оконному стеклу. – Можно подумать, если я уехал из этих мест, все будут стоять как истуканы до моего возвращения. Можно подумать, старые друзья только и ждут, чтобы я сошел с поезда, и со всех ног бросятся меня встречать. Идиотизм.

– Ну почему же? – возразила она, немного успокоившись. – Нам всем свойственно так думать. Вот я, например, в ранней юности открыла для себя Париж, а вторично приехала во Францию уже в сорок лет и страшно возмутилась, что никто меня не ждет, что знакомые дома снесены, а все горничные, коридорные и портье из гостиницы, где я останавливалась, либо умерли, либо ушли на пенсию, либо переехали.

Он согласно кивнул, но продолжать не стал.

– Хоть кто-нибудь знал о вашем приезде? – спросила она.

– Кое-кому я написал, но ответа не получил. Помню, еще подумал: да ладно, им некогда письма строчить, зато уж когда появлюсь, все будут на месте. Но почему-то никого нет.

Когда с языка мисс Адамс слетел ответ, она сама удивилась:

– Я-то на месте.

– Да, верно. – На его губах мелькнула улыбка. – Не передать, как я рад!

Его взгляд сделался таким пристальным, что она невольно отвела глаза.

– Скажу честно, ваше лицо мне знакомо, но я до сих пор не могу признать в вас мальчика, который был записан в библиотеку…

– Двадцать лет назад! А как он выглядел, этот мальчик, – вот…

Порывшись в тощем бумажнике, он достал несколько фотографий и выбрал снимок подростка лет двенадцати, с лукавой улыбкой и копной соломенных волос – казалось, он вот-вот выпрыгнет из поблекшего квадрата.

– Ах да. – Мисс Адамс поправила пенсне и закрыла глаза, напрягая память. – Сейчас скажу. Сполдинг. Уильям Генри Сполдинг?

Он кивнул и смущенно покосился на фотографию, которую теперь держала в руках мисс Адамс.

– Сильно я вам досаждал?

– Да уж. – Она поднесла снимок к глазам и сравнила его с лицом капитана. – Сущий чертенок. – Фотография перешла обратно к владельцу. – Но я в нем души не чаяла.

– Правда? – Он улыбнулся чуть увереннее.

– Несмотря ни на что – да.

Помолчав, он спросил:

– А теперь?

Мисс Адамс поглядела сначала влево, потом вправо, будто высматривая ответ на неосвещенных полках.

– Пока трудно сказать.

– Извините.

– Нет-нет, это естественный вопрос. Время покажет. Не будем стоять как истуканы, подобно вашим друзьям, которые так и не двинулись с места. Пойдемте. Я сварила кофе, чтобы взбодриться. Кажется, в кофейнике еще что-то осталось. Давайте сюда фуражку. Снимайте шинель. Каталог обменного фонда здесь. Идите-ка сюда, поройтесь в старых формулярах, чем черт… чем судьба не шутит.

– Неужели их не выбросили? – изумился он.

– Библиотекари никогда ничего не выбрасывают. Как знать, кто приедет следующим поездом. Прошу.

Вернувшись с чашкой кофе, она увидела, что капитан замер над алфавитным ящиком, как птица над полупустым гнездом. Он протянул ей старый формуляр с лиловыми штампами.

– С ума сойти! – протянул он. – Надо же, сколько я брал книжек!

– По десять штук зараз. Я, бывало, скажу: «Не положено, мальчик мой», но куда там! И что самое интересное, – добавила она, – ты их читал! А вот и кофе. – Она поставила чашку и терпеливо ждала, пока он с тихим смехом извлекал одну за другой погашенные карточки.

– Не верю своим глазам! Будто и не уезжал. Можно, я их вытащу и за столом посмотрю? – Он показал ей карточки; она кивнула. – Нельзя ли пройтись по залам? Наверно, многое из памяти выветрилось.

Она покачала головой и взяла его за локоть.

– Из памяти ничего не выветривается. Но можно и пройтись. Вот здесь, как и прежде, абонемент для взрослых читателей.

– Как я мечтал сюда перейти, когда мне стукнуло тринадцать! А вы: «Тебе еще рано». И все-таки…

– Перевела?

– Да! Огромное вам спасибо.

Глядя на нее сверху вниз, он припомнил еще кое-что:

– А ведь вы были выше меня.

Ей пришлось поднять лицо кверху, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Читатели меня перерастают, но не настолько, чтобы я не могла дотянуться.

Не успел он и глазом моргнуть, как она цепко ухватила его двумя пальцами за подбородок. Он вытаращил глаза:

– Помню, помню. Когда со мной никакого сладу не было, вы ловили меня за подбородок, наклонялись и хмурили брови. Эти сведенные к переносице брови были страшнее всего. Стоило вам таким манером подержать меня секунд десять – и я неделю ходил как шелковый.

Она кивнула и разжала пальцы. Потирая подбородок, он двинулся дальше.

– Вы, конечно, меня простите, – он не поднимал головы, – но мальчишкой я частенько отрывался от книги и подглядывал за вами, а вы восседали в середине, за своим столом, и мне казалось, что вы – как бы это сказать – всемогущая волшебница, потому что у вас в библиотеке заключен целый мир. Захочешь узнать про другие страны, другие народы, про что-нибудь интересное – вы непременно отыщете и дадите мне то, что требуется. – Он покраснел и сбился. – Вот я и говорю… У вас весь мир был как на ладони. Вы мне открыли дальние края, чужие земли. Я это запомнил на всю жизнь.

Мисс Адамс медленно обвела глазами тысячи томов. Только теперь она успокоилась.