В мире античных образов

Античная историческая традиция, вообще не любившая выносить сор иа избы и поэтому крайне фрагментарно повествующая о движениях рабов, очень скупа биографическими данными о Спартаке. Он был фракиец родом, по Аппиану, когда-то воевал с римлянами, попал в плен и был продан в гладиаторы. Глухое упоминание Плутарха о том, что Спартак когда-то «впервые был приведен в Рим на продажу», говорит, может быть, о бегстве Спартака из рабской неволи. Любопытно, что Спартак, подобно некоторым другим героям рабских восстаний, был окутан пеленой религиозного предания. Жена Спартака, «пророчица и одержимая дионисовским вдохновением», истолковала один сон Спартака как «знак великого могущества, грозного для него по своему несчастному концу». Относящийся с некоторой симпатией к Спартаку Плутарх отмечает, что в гладиаторской школе Лентула Батиата в Капуе, где томился со своими товарищами Спартак, большинство гладиаторов было обязано своей судьбой не себе самим, а «несправедливости купившего их господина». Таким образом, психологическая атмосфера была вполне подготовлена для выступления. Сам Спартак уже раз изведал запретную свободу; ему и его товарищам было решительно нечего терять — в будущем их ожидала только смерть на потеху римской толпы, а обстановка гладиаторской казармы создавала благоприятную почву для организованных действий против своих господ. Первоначально около двухсот человек готовились к бегству, но вследствие доноса только семьдесят восемь вырвались на волю, да и то вооруженные кухонными ножами и вертелами.

Однако вскоре им посчастливилось обзавестись настоящим оружием и укрепиться на Везувии. По всей вероятности, уже в этот момент к Спартаку начали присоединяться новые подкрепления. По крайней мере, Плутарх упоминает о «местных пастухах», по всей вероятности, рабах-пастухах, быт которых так тщательно описывает Варрон. Иначе трудно объяснить, каким образом римский претор Клодий с трехтысячным отрядом был разбит Спартаком. Это первое сражение с регулярным римским войском сразу показало дарования Спартака как полководца. Отряду Спартака удалось спуститься с занятых им высот при помощи лестниц, сплетенных из виноградных лоз, и таким образом попасть в тыл окружавшим их римлянам. Не посчастливилось и другому римскому претору — Варинию. Сначала его помощники, а затем и он сам были разбиты Спартаком. Результаты кампании 73 г. были печальны для римлян. По выражению Плутарха, Спартак «был теперь велик и грозен». Если даже считать преувеличенной и фантастической цифру спартаковских войск, приводимую Аппианом, — семьдесят тысяч, все же приходится признать, что восстание приняло невиданные до того времени размеры.

Римские власти прекрасно осознали грозившую им опасность. Оба консула 72 г. были двинуты против Спартака. Одно время могло показаться, что счастье улыбнулось римлянам. Ближайший соратник Спартака, Крикс, не то кельт, не то германец по происхождению, отделился с тридцатьютысячным корпусом от главных сил рабов и был разбит консулом Геллием. Зато Спартаку удалось разбить обоих консулов и наместника Цизальпинской Галлии, Кассия. Теперь Спартаку был открыт путь через Альпы, и рабы могли вырваться на свободу из границ рабовладельческой Римской империй. Но вождь восставших неожиданно повернул на Рим во главе стодвадцатитысячного, если верить Аппиану, войска. Свою неукротимую вражду к римским рабовладельцам Спартак демонстрировал перед этим походом кровавой тризной по убитому Криксу, принеся в жертву духу своего товарища триста пленных римлян.

Наступил решительный и переломный момент спартаковского восстания. Марк Лициний Красс, крупнейший богач республиканского Рима, не брезговавший никакими средствами для своего собственного обогащения, мучительно завидовавший блестящей карьере Помпея, взял на себя расправу с восставшими рабами. На этой борьбе с внутренним врагом он хотел нажить себе политический капитал, достаточный для того, чтобы бороться с Помпеем.

События 72 г. дают ключ к уразумению финальной катастрофы спартаковского восстания, последовавшей в 71 г. Само по себе превосходство войск Красса в вооружении и в боевом опыте еще не дает ответа иа вопрос о причинах трагической гибели Спартака. Прежде всего необходимо подвергнуть анализу вопрос о социальном резонансе спартаковского движения. Аппиан, мотивируя отказ Спартака от прямого похода на Рим, указывает, что «ни один италийский город не примкнул к мятежникам; это рабы, перебежчики и всякий сброд». Следовательно, городское население осталось в стороне от революции.