В могиле не опасен суд молвы

– Каноник Уайтбред не питал иллюзий ни по какому поводу. Включая себя и своего сына. Ты должна помнить, что любой каноник имеет за плечами кафедральный собор. Деревенские каноники – чрезвычайно милые пожилые джентльмены, получившие этот пост в качестве теплого местечка, где можно провести остаток жизни, и каноник Уайтбред понимал это особенно ясно.

– А Поппи Мандрил?

– Что ж… – выдохнула миссис Палмер. – Наш дражайший каноник не питал по поводу нее никаких иллюзий тоже. Особенно по поводу нее. Святая Милдред не славится соблюдением всех высоких церковных канонов, о нет, но Поппи Мандрил заставляла каноника исповедовать ее каждую субботу. Он именовал это «субботними дневными спектаклями».

– Он так говорил? – выдохнула я.

Будучи отпрыском добропорядочной католической семьи, я не могла поверить, что священник нарушил обет молчания. Тайна исповеди священна при любых обстоятельствах.

– Конечно, он шутил. Поппи была не единственным членом его паствы, желающим нашептывать ему в ризнице.

Она добавила, откинув волосы назад влажной рукой:

– Мы были очень близки, каноник и я. Я была церковным старостой, когда все остальные покинули его.

– Мальчик, оставшийся на палубе корабля, – сказала я.

Даффи цитировала мне этот ужас, когда я еще лежала в коляске, и размахивала метлой, подожженной для пущего эффекта и изображавшей пушку Нельсона во время битвы за Нил.

Я понимала, что имеет в виду миссис Палмер. Когда каноника Уайтбреда заподозрили в убийстве, должно быть, он оказался в одиночестве. Никто не хочет дружить с убийцей.

– Наверное, это было тяжело, – заметила я.

– Тяжело – это преуменьшение, – ответила миссис Палмер. – Временами, ближе к концу, нам казалось, что мы остались вдвоем против всего мира.

– А как же Орландо? – спросила я. – Он наверняка…

– Орландо отдалился от отца за некоторое время до этих событий. Бедолага. Он с таким трудом сводил концы с концами. Одно время развозил пиво, но это не то, чем ему следовало заниматься, если ты понимаешь, что я имею в виду. Временами он подрабатывал у аптекаря, но это… скажем, у него опять не срослось. Я сама иногда позволяла ему подработать мытьем посуды, но Арвену не нравилось, когда он крутился под ногами, – она вздохнула. – Орландо жил в сарае у реки – лодочном доме, как его называют, хотя он вовсе не так велик, как это звучит. Сарай с протекающей крышей, кроватью и походной плиткой, не более.

Она увидела, что я смотрю на нее, и пояснила:

– Я была там раз или два. Ближе к концу. Пыталась вразумить его.

– И получилось?

Она долго не отвечала. Я видела, как она вспоминает свой визит минута за минутой.

– Нет, – отозвалась она. – Нет.

– Нет? – повторил хозяин, появившийся на кухне, будто джинн из лампы. – Что нет?

– О, ничего, Арвен, – ответила миссис Палмер. – Девочка просто интересовалась, приготовила ли я ей огуречные сэндвичи. А я совершенно забыла. Слишком много заказов.

«Восхитительно, – подумала я, – она одновременно умудряется лгать мужу и бранить его за то, что он пришел на кухню».

Или она бранит меня?

Как бы то ни было, я заметила, что она прирожденная лгунья. Преуспевая в этом искусстве, я легко отличала обладателей этого таланта.

– Ладно, я лучше пойду, – сказала я, соскакивая с кресла отдохновения, как со сковородки. – Благодарю вас, миссис Палмер. Я перекушу попозже. После того как заберу фотографии.

Слишком рано для того, чтобы снимки Хоба были готовы. Их можно получить не раньше завтрашнего утра. Но предлог хороший, и я испарилась с почти чистой совестью.

Глава 11

Когда планируете обман, всегда полезно выбросить дымовую завесу до того как. Если вы озаботитесь оправданиями позже, вряд ли они вам помогут.

Именно поэтому я сообщила Палмерам, что покидаю «Дуб и фазан», чтобы забрать фотографии. Обычно люди не берут на себя труд объяснить хозяевам, куда они идут и зачем. Моей целью было привлечь их внимание к факту моего ухода – об этом надо беспокоиться в первую очередь, когда вы собираетесь незаконно проникнуть в чужую спальню.

Во вторую очередь надо точно рассчитать время. Очень логично спланировать налет в то время, когда хозяйка в другом месте.

Например, вы хотите пошарить в спальне жены деревенского трактирщика с целью найти определенный сборник стихов. Логика подсказывает, что лучшее время – то, когда вышеупомянутая жена находится по уши в готовке и вряд ли пойдет к себе.

Сейчас именно такой момент.

Нельзя терять ни секунды.

Я поднялась по лестнице с таким видом, будто иду в свой номер. На первом пролете я остановилась, чтобы осмотреть полку с книгами, о которой Даффи отозвалась с таким пренебрежением.

«Под двумя флагами»… «Морской ястреб»… «Пиратство»… «Эрик Зоркий Глаз»…

Меня начало тошнить уже от названий, а последнее вызвало позывы рвоты.

Как люди могут тратить время на написание или чтение такой белиберды?