В море Травкин

Отработка задач в Лужской губе продолжалась ежедневно почти все светлое время суток. Но, если, к примеру, новый самолет испытывают опытные, специально подготовленные летчики-испытатели, корабль испытывает его экипаж. Каждый на нем не пассажир, хозяин механизмов, оружия, систем. Хозяин и повелитель. Такими и показали себя люди в первых же походах. Но как для самолета, для летчика самое трудное взлет и посадка (даже малоопытный пилот может неплохо вести машину в горизонтальном полете), так и для подводников самое трудное — погружение и всплытие. И эти сложные эволюции экипаж отрабатывал успешно, пока не последовала команда Травкина:

— Срочное погружение!

Лодка не ушла на глубину.

— В чем дело, инженер-механик? — обратился Иван Васильевич к Крастелеву.

— Надо заполнить уравнительную цистерну!

Травкин подал команду, и вдруг корабль камнем пошел под воду. Его погружение удалось остановить на тридцатиметровой глубине. Иван Васильевич с неудовлетворением заявил командирам, что при таком «срочном погружении» можно погрузиться навечно. Атакующий корабль протаранит лодку форштевнем или прочный корпус разобьется о грунт.

Снова команда «Срочное погружение!» — и опять те же результаты. В команде заговорили о заводских дефектах. Иван Васильевич вместе с инженером-механиком и помощником разобрались в причинах странного поведения лодки. Все системы оказались исправными и действующими надежно, а вот экипажу не хватало опыта в управлении кораблем.

— Не с техники, с людей всегда следует начинать, — внушал Травкин офицерам.

Он беседовал с командиром отделения рулевых-сигнальщиков старшиной 2-й статьи Александром Солодовым, рулевыми-сигнальщика ми Николаем Шведенко, Николаем Климовым, Михаилом Гусаровым, другими подводниками.

— Плавали вы еще мало, знания пока больше теоретические. Вы отлично изучили технику своих постов, но не чувствуете лодки в целом. Здесь не ваша вина, а ваша беда… Что, не так?

— Все правильно, товарищ командир, — ответил рулевой Морозов.

Травкин обрадовался, что это сказал именно Василий Петрович. В морском деле он не новичок, плавал рулевым на танкере на Каспийском море. С 1942-го на Балтике. Рулевой старательный, авторитетный, понимает значение отменной, без всяких скидок выучки. К нему сразу и обратился Иван Васильевич:

— Предложения?

— Учиться и в базе, и в море хоть круглыми сутками. Перестать даже в каком-то уголке головы держать мысль, что виновата техника. Помнить, какой прекрасный нам дали корабль. Таких раньше не было!

Не щадили себя люди. Иван Васильевич работал больше всех, понимал — это верный путь к сердцам трудяг-моряков. Парторг корабля И. К. Середин собрал коммунистов. Человек немногословный, в коротком выступлении на собрании он остро поставил вопрос: хотим скорее начать воевать — надо быстрее завершить все испытания. Говорят, что учение и труд все перетрут. Так было и на «катюше». Испробовали все механизмы в различных режимах, все шло гладко. Каждый моряк становился уже не только частью экипажа, но и частью лодки. Можно было докладывать командованию о полной боевой готовности к походам и боям…

В августе сорок четвертого с Северного флота пришла скорбная весть о гибели талантливого подводника командира дивизиона лодок И. И. Фисановича. Израиля Ильича знали на флотах и как командира прославленного гвардейского корабля, и как автора публикации «Истории одной «малютки». В августе — сентябре сорок первого он потопил три крупных транспорта, а в апреле сорок второго удостоен звания Героя Советского Союза.

— Вы, товарищ командир, видели его? — спросил комсорг корабля Васин.

— В одном классе в училище учился. Талантливый человечище. Память изумительная. Как-то на спор он на уроке читал книжку и слушал преподавателя. На самоподготовке почти слово в слово пересказывал нам и лекцию и книгу. Но вообще-то талант — это труд. При исключительных способностях Фисанович старательно занимался, немало самостоятельно работал.

Талант, он во всем проявляется, в точном расчете тоже. Израиль Ильич заходил во вражеские порты и с расстояния пистолетного выстрела расстреливал транспорты противника. Помнится, штук десяток за два года потопил и повредил. Новое в атаки внес.

— Товарищ командир, а вы не только мне, всем комсомольцам о североморских подводниках расскажите. Я на эту тему беседу запланирую.

— Поймал меня комсорг. Я думаю, что он только интересуется, а он со мною тренировочку провел, чтобы я перед его комсомольцами лучше выступил, — засмеялся Травкин. — Ладненько, сам такой был, завтра соберемся.

Иван Васильевич рассказал молодежи о борьбе на коммуникациях Баренцева моря, о командирах лодок Северного флота И. А. Колышкине, В. Г. Старикове, И. И. Фисановиче, их боевых друзьях, опыте использования оружия, техники.

— Израиль Ильич Фисанович о нашей службе стихи написал, — сказал Травкин. — Не знаю, как с поэтической точки зрения, а с моей, моряцкой, в самую точку попал: