В начале было Слово, а в конце будет цифра

Если они не осознают, что творят, то кто осознает? – Их главный «научный руководитель» – дьявол. Христос обличал книжников и фарисеев, называя имя их истинного духовного отца (в каком-то смысле – «научного руководителя»): «отец ваш – диавол» (Ин. 8:44). Спаситель добавлял, что он «лжец и человекоубийца» (Ин. 8:44). Но можно сказать, что он еще и вор. Почему вор? – Потому что организует хищение самого ценного, что Бог дает человеку, – времени. Дьявол и его слуги развращают детей «хрематистикой» и одновременно занимаются «хронофагией».

Слова-амебы и «птичий язык»

Иногда филологи говорят о появлении слов-вирусов или слов-паразитов, определяя источником их происхождения «молодежную среду» (например, такие слова, как «блин», «это самое», «шикарно», «короче», «как бы» и т. п.)[173]. Но это всё невинные цветочки. Особую роль в преобразовании национального языка играли и играют слова-вирусы, которые выходили и выходят из «реторт» и «колб» разных «научных лабораторий». Если с вирусами, которые заражают компьютеры и электронные сети, люди хоть как-то пытаются бороться, то со словами-вирусами, попадающими в логосферу, почти никто не борется. Более того, мало кто на такие заражения вообще обращает внимание. Уже упоминавшийся нами С. Кара-Мурза свое внимание на это обратил. Правда, такие продукты «научной деятельности» он сравнивает не с вирусами или паразитами, а с амебами:

«Как создавался „правильный“ язык Запада? Из науки в идеологию, а затем и в обыденный язык пеpешли в огpомном количестве слова-„амебы“, пpозpачные, не связанные с контекстом pеальной жизни. Они настолько не связаны с конкретной реальностью, что могут быть вставлены практически в любой контекст, сфера их применимости исключительно широка (возьмите, например, слово „прогресс»). Это слова, как будто не имеющие корней, не связанные с вещами (миром). Они делятся и pазмножаются, не пpивлекая к себе внимания, – и пожирают старые слова. Они кажутся никак не связанными между собой, но это обманчивое впечатление. Они связаны, как поплавки рыболовной сети – связи и сети не видно, но она ловит, запутывает наше представление о мире.

Важный признак этих слов-амеб – их кажущаяся «научность». Скажешь «коммуникация» вместо старого слова «общение» или «эмбарго» вместо «блокада» – и твои банальные мысли вроде бы подкрепляются авторитетом науки. Начинаешь даже думать, что именно эти слова выражают самые фундаментальные понятия нашего мышления. Слова-амебы – как маленькие ступеньки для восхождения по общественной лестнице, и их применение дает человеку социальные выгоды. Это и объясняет их «пожирающую» способность. В «приличном обществе» человек обязан их использовать. Это заполнение языка словами-амебами было одной из фоpм колонизации – собственных наpодов буpжуазным обществом»[174].

В своих работах С. Г. Кара-Мурза называет наиболее часто встречающиеся в российском политическом лексиконе следующие слова-амебы: «свобода», «демократия», «справедливость», «рынок». С действительными значениями этих терминов, их происхождением и ролью в общественной жизни граждане мало знакомы. Каждое из этих слов комбинируется в повседневном дискурсе с другими, возникают новые термины. Например, с помощью слова «свобода» конструируются такие фразы: «свободный индивид», «свободный рынок», «политическая свобода» и даже «свобода слова». Но расшифровать эти термины-амебы еще сложнее, чем исходное слово-амебу.

Сегодня такой язык (по крайней мере, в его устной форме) часто стали называть «птичьим». Под ним, согласно современным толковым словарям, понимают фразеологизм, которым обозначают речь, перегруженную терминами и затемняющими смысл формулировками, понятную только немногим или вообще малопонятную. В XXI веке «птичий язык» переживает ренессанс в России. В современном значении термин возник и закрепился в середине XIX века благодаря профессору и ректору Московского университета Дмитрию Матвеевичу Перевощикову (1788–1880). Последний так называл научно-философский язык 1820–1840-х годов, которым говорила российская молодежь.

Впрочем, сегодня «птичий язык» вышел за пределы корпорации «Наука». Его, в частности, неплохо освоили члены корпорации власти – российские чиновники. В частности, им неплохо владеет нынешний премьер-министр РФ Д. А. Медведев [175].