В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

За два дня пребывания в госпитале мне поправили давление и сделали все мыслимые и немыслимые исследования. Кардиолог сказал, что один из моих сердечных клапанов работает из рук вон плохо. Он объяснил, что это не лечится, что операция неизбежна и чем раньше я ее сделаю, тем лучше: «Вы молоды и перенесете операцию легко, не затягивайте решение». Я поблагодарил доктора за комплимент и обещал через месяц вернуться к этому вопросу. У меня была запланирована двухнедельная поездка на международную конференцию по теоретической радиотехнике в Пуэрто-Рико — не хотелось ее пропускать. Аделина советовалась по этому поводу с кардиологом, он не возражал против нашей поездки, но предупредил: «У вашего мужа серьезное поражение митрального клапана, его необходимо заменить. Ситуация не критическая, но не доводите дело до тяжелого приступа, покажитесь кардиологу-хирургу не позднее чем через месяц».

Светлана звонила несколько раз Виктору и спрашивала обо мне, а потом уехала на две недели в Европу — у нее были выступления в Лондоне и Мюнхене. Она сказала, что очень хочет встретиться со мной и непременно сделает это сразу же по возвращении в Нью-Йорк. Я, однако, к тому времени должен был улететь на конференцию в Пуэрто-Рико, так что наша встреча снова откладывалась, а у меня появилось достаточно времени, чтобы обдумать этот необычный поворот судьбы и принять решение о том, по какому пути пойти после поворота… Виктор по моей просьбе подготовил обширный материал о Светлане Однолько — я теперь знал много о своей дочери. Он удивлялся моему повышенному интересу к ней, и я не мог ответить ему ничего вразумительного кроме банальных слов о любви к оперному искусству. Я подумал, что Аделине можно было бы раскрыть правду, но потом отложил это до принятия решения в целом. Она отнеслась спокойно к моему «оперному интересу», но не сомневалась, что я «втюрился на старости лет в молоденькую певичку» — такая интерпретация пока вполне устраивала меня.

Конференция проходила в отеле на берегу Атлантического океана неподалеку от Сан-Хуана — столицы Пуэрто-Рико. Рядом с отелем были чудный песчаный пляж и огромное зеленое поле для игры в гольф с живописными пальмами прямо на океанском берегу. По утрам и вечерам мы с Аделиной купались и гуляли по берегу, а днем я проводил время на заседаниях, знакомился с американскими учеными, участвовал в дискуссиях. Я успешно сделал доклад по теории нового класса кодов, и Аделина помогала с английским, который был у меня далек от совершенства.

Конференция спонсировалась знаменитым Калтеком — Калифорнийским технологическим институтом и принадлежащей ему Лабораторией реактивного движения. В последний день конференции состоялся прощальный банкет прямо на берегу океана. Столы были расставлены под легким навесом, украшенным множеством небольших цветных фонариков. Мы пили шампанское в компании с профессором из Калтека и его женой, настроение было праздничное… Ближе к концу банкета я обратил внимание на активную даму из оргкомитета конференции, которая ходила от стола к столу и показывала всем какую-то бумагу. «Что за документ показывает наша активистка?» — спросил я профессора.

— Она собирает подписи под некрологом в связи с кончиной одного видного ученого из Калифорнии. Вы, наверное, не знаете его…

— В какой области он работал?

— Главным образом в теории кодирования.

— Тогда я должен его знать… Кто он?

— Джошуа Саймон…

Холодок пробежал по моей спине… Умер Саймон, мой научный двойник, с которым я планировал вскоре встретиться. Арон считает его самым талантливым в нашем деле. Аделина тотчас оценила мое шоковое состояние и стала объяснять нашим застольным друзьям, что существует код Саймона-Уварова и что ее муж и есть тот самый Уваров. Мне стоило большого труда, не выдав своего волнения, включиться в разговор:

— Я никогда не встречался лично с доктором Саймоном, но очень хорошо знаю его публикации, мы работали в одной области.

— Тогда вам обязательно следует подписать некролог.

— Что случилось с Джошуа?

— Подробностей не знаю… Он собирался приехать на эту конференцию с докладом, но из-за обострения болезни попал в госпиталь и, увы… уже не вышел оттуда. Насколько я знаю, у него был рак мозга.

Саймон собирался приехать на эту конференцию, у нас был шанс наконец-то встретиться, посмотреть в глаза друг другу! «Ах, только б не смолк под дугой колокольчик, глаза бы смотрели в глаза…» Увы, колокольчик смолк навсегда… Я шепнул Аделине, что должен побыть один, извинился и вышел к океану.