В неведении (СИ)

Но девушка осознавала, что сейчас юному алхимику нужны помощь и забота, а не жестокая, как и этот мир, правда. Она знала, что обязана своим видом показать ему, что волноваться не о чем, чтобы он мог спокойно жить дальше, не зная горя, пока она пытаешься защитить его от его собственного прошлого. Но Кэсс так хотелось хоть на миг стать маленькой девушкой, которой не нужно держать язык за зубами ради блага всего королевства, и просто броситься в объятья этого доброго мальчика, и сквозь слёзы рассказать ему всё, что так давно хотела. Она бы поведала ему о том, что случилось с ним на самом деле в тот день, когда он сбежал из тюрьмы, она бы извинилась, сказала бы, что вовсе не хотела этого, и призналась бы ему в том, как сильно она его любит…

Нет, не бывать этому. Единственным, кто мог бы её пожалеть, была её собственная совесть, что с каждым днём становилась всё меньше и меньше, словно от неё, как от вкусного пирога, постоянно отрывали по большому куску. Но Кассандра не принимала жалости ни от кого, даже от самой себя. Она покорно примет на себя это бремя и, если понадобится, унесет его с собой в могилу.

Девушка, выдерживая на себе долгий выжидающий взгляд, неожиданно улыбается, и на лице алхимика проступает непонимающее выражение. Она наклоняется на уровень лица мальчика и, смотря ему прямо в глаза, тихо шепчет:

— Ничего. Абсолютно ничего.

Вэриан продолжает недоуменно смотреть на неё, словно отказываясь принимать эти слова, как ответ. Кэсс, тихо вздохнув, вновь смотрит на него с уже большей серьезностью и упорством во взгляде, хоть в нём ясно читалась толика нежности и понимания.

— Послушай, Вэриан, – твёрдо сказала Кассандра, бережно опустив свои ладони на плечи парня, – я понимаю, тебе сейчас страшно, но ты сам должен осознать, что бояться нечего. Все твои видения — лишь твоя фантазия, смешанная с моими историями, не более. Это всего навсего безобидные сны. Да, страшные, но безобидные.

— Но ведь… – мигом попытался возразить Вэриан, наконец обратятся дар речи, – я-я чувствовал…

— Боль, я знаю, – закончила за него Кассандра, тем самым заставив мальчика прекратить упорствовать и продолжить слушать. – Но, согласись, эта боль была только в пределах твоей головы. Как только ты просыпался, она исчезала, ведь так? Тебе следует понимать, где сон, а где явь. Возможно, это не облегчит твоих страданий, но ты будешь точно знать, что это не происходит по-настоящему и никогда не происходило.

Наступило секундой молчание, первым которое нарушил алхимик своим неуверенным, робким, почти сошедшим на «нет» голосом:

— Кэсси, ты так и не сказала… о том, что… Я-я ведь… – Он не сумел договорить, и слова «солгал тебе» парень проговорил лишь губами, словно они застряли у него в горле.

Но фрейлине не понадобилось услышать остаток фразы. Ей вообще не было нужно, чтобы он что-либо говорил. Слова в этот момент были излишни, ведь всё, что он хотел сказать она мгновение назад прочла в его глазах, которые в последнее время так часто предательски его выдавали.

— Я понимаю, почему ты не сказал мне, – спокойно ответила Кэсс, с нежной и едва заметной улыбкой. – Ты лишь хотел уберечь меня. Уберечь от правды, от волнения, уберечь от боли. Но ведь боль и волнение — это неотъемлемые части нашей жизни. Без них ни один человек никогда бы не понял, что такое настоящее счастье. В жизни всегда будут и радость, и боль, и их нужно просто принять, как верных спутников, и идти вперёд. – Девушка невольно отметила про себя, что эти слова имеют к ней куда большее отношение, чем к Вэриану, и ей самой не грех прислушаться к ним.

Сам Вэриан на это ничего не ответил. Видимо, он был поражен тем, сколько мудрых мыслей породил у Кассандры его довольно-таки глупый вопрос. Он бы и рад принять эти премудрости к сведению, но в данный момент он был чересчур взволнован для того, чтобы по-настоящему слушать фрейлину. Его всё ещё волновал вопрос, ответ на который девушка так и не дала. Алхимик уже был готов вновь его озвучить, но эти крайние меры не понадобились — Кассандра заговорила как раз в тот момент, когда он открыл рот.

— Я хочу, чтобы ты понимал, – словно прочитав мысли мальчика, ухватилась за нужную тему Кэсс, – что это маленькая ложь ни в коем случае не изменит моего отношения к тебе. Ничто не заставит меня перестать тебе доверять. И потом, разве можно вернуть себе то, что ты даже не успел потерять? – уже с легкой усмешкой спросила фрейлина, явно ожидая, что увидит улыбку в ответ.

— Да, я думаю, ты права, – без тени улыбки ответил Вэриан.

Он чувствовал, что после слов Кассандры на душе стало значительно легче, но также он знал, что чувство вины и волнение никуда не исчезли. Было такое впечатление, словно девушка взяла и просто переложила часть его груза на собственные плечи. От того парень ощущал себя слабым и беспомощным, а на душе вновь скребли кошки. Сердце пронзил стыд, живот неприятно скрутило. Вэриан подумал, что сейчас чувствует себя даже хуже, чем перед тем, как рассказал обо всём Кассандре.