В неведении (СИ)

Кэсс, видимо, заметив, что на душе у мальчика вновь лежит камень, опустила голову пониже и, взяв алхимика за подбородок, повернула его лицо к себе. Тот сначала пытался прятать взгляд, но потом, осознав, что он не может делать это вечно, пристыженно взглянул в глаза девушки, и с удивлением заметил, что она продолжала улыбаться. Он замер, как каменное изваяние, а по спине пробежали мурашки, когда она наклонилась почти вплотную к его лицу и тихо, почти беззвучно прошептала:

— Всё будет хорошо. Я обещаю.

Вэриан, услышав эти слова, вдруг понял, что они значат для него необъяснимо много. Намного больше, чем должны были. И от этих слов, словно гора с плеч сошла, на душе вновь стало спокойно. Появилось некое чувство защищенности и безопасности. В голове пролетела мысль о том, что волноваться вовсе не о чем. Ведь если Кэсс сказала, что всё будет хорошо, значит так и случится. Эта мысль, как железное, нерушимое правило засело в его голове. Алхимик свято верил в его непоколебимость, словно других вариантов и быть не могло.

На его лице расцвела улыбка.

— Спасибо, Кэсси, – прошептал он.

— Пожалуйста, – таким же тихим шепотом ответила ему Кассандра.

Она слегка поддалась вперёд, преодолев последние дюймы между их лицами, и закрыла улыбку Вэриана нежным поцелуем. Парень даже не успел сообразить, что, собственно, произошло. Но к тому моменту, когда до него наконец дошел весь смысл происходящего, он уже был в крепких объятиях Кассандры. Что ж, его реакция на подобные вещи всегда была абсолютно предсказуемой. Сначала он слегка испугался, потом ужасно смутился, как всегда покрывшись ярким румянцем, ну а потом на смену смущению пришло удивление и некое недоумение. Это был первый раз, когда девушка самостоятельно решилась его поцеловать. Даже он сам делал это от силы несколько раз, да и то лишь тогда, когда правда не мог удержаться, а парнишка, позвольте заметить, отнюдь не обладал смелым и решительным характером, в отличие от дочери капитана Королевской Гвардии. А сейчас Кэсс целовала его так, словно у неё была лишь одна цель – полностью утопить его в собственных чувствах.

Вэриан правда был преисполнен эмоций и они не давали ему свободно вздохнуть также, как и губы фрейлины. Но эти чувства были столь приятны, столь желанны, что он готов был упиваться ими до самого конца.

Руки Кассандры схватили воротник его потрепанной хлопковой рубашки и решительно потянули на себя. Это слегка грубоватое, но в тоже время такое нежное и ласковое движение заставляло его забыть обо всём: о всех своих невзгодах и кошмарных снах. Да и разве сейчас это важно? Алхимик мог поклясться, что готов пережить ещё тысячу таких кошмаров ради ещё хотя бы нескольких блаженных минут. Вэриан чувствовал, что ещё никогда не был так спокоен, так счастлив…

Но всё имеет свой конец, а у приятных вещей этот самый конец наступает быстрее. Ещё миг и Кассандра медленно отстраняется, всё еще крепко держа в руках воротник парня, чьи щеки пылали пуще прежнего. А тот, в свою очередь, внезапно ловит себя на мысли, что это — чистой воды преступление, вот так внезапно лишать его такого долгожданного удовольствия. Похоже, это легкое недовольство отразилось на его лице и, наверное, поэтому он выглядел слегка раздосадованным.

— Глазам не верю, ты опять краснеешь! – внезапно воскликнула Кэсс, от чего Вэриан едва не подскочил.

Он виновато заерзал на месте, но заметив всю ту же улыбку на лице фрейлины, выпустил смущенный смешок.

— Прости, ничего не могу с этим поделать, – тихо сказал алхимик, сам не понимая, почему говорит шепотом.

— И не нужно, – ласково ответила девушка, убрав одну из его черных прядок за ухо. – Это делает тебя более… обаятельным. – Кассандра звонко засмеялась и Вэриан вместе с ней.

Он счастлив. Этого ничто не изменит.

*

Две недели ползли не быстрее столетних черепах. Абсолютно одинаковые, день за днем, они тянулись, как старая карамель, которую кто-то забыл в кладовке. Но в отличие от этой сладости эти дни вовсе нельзя было назвать приятными.