В неведении (СИ)

— Вэриан? – шепотом вопрошает Кассандра, явно не ожидавшая увидеть алхимика у своей двери в столь ранний час. – Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? – слегка обеспокоенно добавляет она, отметив явные признаки нервозности алхимика, который в данный момент уже не так уверенно глядел на неё снизу вверх, сильнее обычного трепая рукой рукав своей старой рубашки.

— Нам нужно поговорить, – стараясь сохранять твердость слегка надломившегося от волнения голоса, сказал Вэриан. Ему показалось, что даже при всей его нерешительности и хрупкости голос его прозвучал устрашающе и властно. Он никогда прежде не замечал в себе ничего подобного. – Сейчас, – ещё более грубо и настойчиво добавил он, заметив то, с каким замешательством застыла в дверях девушка.

Кассандра повиновалась. Отойдя в сторону, она дала алхимику пройти в её комнату. Но ей стало слегка не по себе, когда мальчик, повернувшись на миг, взглядом, в котором — возможно, ей показалось — плескалась капля жестокости, приказал ей запереть дверь. И она вновь выполнила этот приказ без возражений. В любой другой ситуации с любым другим человеком Кэсс ни за что бы не позволила кому-либо обращаться к ней таким тоном. И дочь капитана Королевской гвардии готова была поклясться, что не стой перед ней Вэриан, она бы испепелила ответным взглядом любого, кто осмелился бы смотреть на неё с такой дерзостью. Но к её досаде, искреннему недоумению и даже появившемуся где-то внизу живота страху, который она упорно старалась игнорировать, перед ней стоял именно тот самый юный алхимик с настолько чистым и ребяческим взглядом, что фрейлина уже и забыла, что когда-то он тоже смотрел на неё так.

— Кассандра. – Его голос, доносившийся из дальнего конца комнаты, где стояла кровать её обитательницы звучал неестественно жутко. Почему-то это был первый раз, когда Кэсс хотелось попросить его не произносить её имени. Ей не нравилось, как оно звучало из его уст сейчас. – Я опять видел этот сон.

У девушки по спине пробежал холодок. Он снова видел тот кошмар. И она нутром чувствовала, что в этот раз что-то изменилось. Он увидел что-то такое, чего определенно не должен был видеть. Что-то ужасное. Что-то, от чего она на протяжении месяца так старалась его уберечь.

До ушей придворной дамы донесся скрип ржавых пружин. Вэриан опустился на её кровать, а после посмотрел на неё, предлагая сделать тоже самое. Нет, не предлагая. Требуя.

Подходя ближе к мальчику Кассандра чувствовала себя так, словно идет прямо навстречу ловушке и вот-вот в неё попадет. Но она не знает где эта ловушка и как её обойти.

Она присела на край своей постели с таким ощущением, словно садится на кучу острых иголок. Алхимик находился прямо напротив, жадно разглядывая лицо придворной дамы, словно стараясь понять, насколько острую реакцию вызвали у неё его слова. И, видимо, он заметил то, с каким упорством девушка прятала свой взгляд. Они сидели настолько близко друг к другу, что если бы Кэсс поддалась немного вперед, то без труда смогла бы дотронуться губами до его лба. Но сейчас эта близость не вызывала никаких приятных чувств и желаний. Кассандре, встречаясь взглядом с юным ученым, хотелось оказаться как можно дальше от него, убежать туда, где её не смогут достать такие голубые, но уже вовсе не те родные, сияющие детской наивностью и теплотой глаза.

— Я видел своего отца, – тихо, но до ужаса звонко и чётко в этой вязкой тишине произнес алхимик. – У меня ведь был отец, не так ли? – Он боялся. Ему было страшно как никогда прежде. В глубине души Вэриан очень хотел верить, что сейчас Кассандра как всегда спокойно улыбнется и скажет, что всё это был просто страшный сон, а после посоветует ему вернутся в постель. Но какая-то малая часть его знала, что это не так. Та, которая, по всей видимости, и управляла этим стальным холодным голосом. – Скажи мне правду, Кассандра.

Фрейлина, которая всё это время смотрела на мальчика с примесью непонимания и страха, вдруг взглянула на него с чистым ужасом в темно-зеленых глазах. Это было последней каплей. Последней каплей из когда-то полной до горла чаши надежды, что упала и расплескалась по холодному полу, порождая под собой липкую почву отрицания и отчаяния.

Страх стал охватывать каждую клеточку его мозга. Парень почувствовал, как что-то твердое внутри, что до последнего не давало его голосу надломиться, сейчас громко треснуло и разлетелось на мелкие кусочки, которые тут же застряли в горле, делая болезненным каждый вдох. Но он не поверит, пока не услышит это от неё. Нет, ещё есть шанс.

— Кэсси… – тихо выговорил Вэриан заветное имя, давясь переполняющим его отчаянием и слезами, что, появившись из неоткуда, подходили всё ближе к горлу. – Прошу…

И вдруг он увидел в её прекрасных глазах то, что боялся увидеть больше всего — сожаление. А ещё горечь и много извинений.