В ночь большого прилива

— Ну? Тик, что случилось? — Он крепко взял его за маленькие красные варежки. — Тик... Не молчи.

Игнатик посмотрел в сторону, часто замигал и сказал полушепотом:

— Яр, я тебя вчера обманул.

Вчера, на дороге, Яр на минуту остановил машину. Руки ослабели, даже стыдно было. Он торопливо проговорил:

— Сейчас, ребята, сейчас...

— Давай, сяду за руль. — сказал Глеб.

— Да нет, что ты... Я только спросить хотел... — Он быстро обернулся: — Тик, можно пробить пространство? Чтобы побывать там! Тик, ты же умеешь! А?

«Я веду себя, как слезливый растерявшийся ребенок», — подумал он. Однако это было неважно. Важно было, что скажет Игнатик.

Игнатик сказал:

— Яр, я не знаю... я не могу. Я мог прийти на крейсер, мог от манекенов уйти... Ну, потому что я. знал, куда. Потому что к тебе... А как теперь...

Яр стиснул руль, глубоко вздохнул, посидел секунд пять и включил скорость.

— Ладно... — пробормотал он. — Ничего...

Это случилось, от этого не уйдешь. Яр не думал, что когда-нибудь его потянет в родные места, потому что родным местом стала Планета, здесь было все, и он верил, что так будет до конца жизни, но вот теперь...

— Яр, ему сейчас уже за пятьдесят, — осторожно напомнил Глеб.

— Не все ли равно...

— Мы попробуем что-нибудь придумать... — неуверенно сказал Глеб.

— Что? — горько усмехнулся Яр. — Распотрошить бор-моту нчика, отдать манекенам искорку и взамен попросить помощи?

— К счастью, это невозможно, — серьезно сказал Глеб.

. — К счастью для миров и цивилизаций, — опять усмехнулся Яр. — Ах ты, черт бы побрал все эти миры и пространства... Юрка. Как я и мечтал... если бы хоть что-нибудь узнать про него...

— Ве-тер-ки! — вдруг механическим голосом сказал сзади бормотунчик.

— Что? — разом спросили Яр и Глеб.

— Ве-тер-ки. Они летают везде. Они знают все. Это совет.

— Где их найдешь, ветерков? — недовольно спросил Глеб. — Тоже мне совет.

— Что знал, то сказал. Это совет, — повторил бормо-тунчик и глухо выключился.

— Я знаю где, — хмуро и решительно сказал Яр. — В Пустом Городе. Будут каникулы, мы туда съездим, верно, Тик?

— А я?! — подскочил Алька.

Игнатик долго молчал. Машину сильно кидало, и желтый луч метался среди летучего снега.

Игнатик наконец проговорил:

— Не надо в Город. Ветерки есть ближе. Я провожу.

...Уже дома, когда грелись у трескучей уютной печки,

Игнатик как-то виновато рассказал, что ветерки под Новый год собираются на лесных полянах и на короткое время превращаются в обыкновенных мальчишек. Они для этого и слетаются — чтобы снова почувствовать себя ребятами, поиграть, подурачиться, повидаться с друзьями. Они же, хоть и ветерки, но остались мальчишками в душе. Причем навсегда...

— И ты знаешь эти поляны? — недоверчиво спросил Глеб.

Игнатик кивнул:

— Одна совсем недалеко. У Черного озера. Это километров восемь...

— А откуда* ты все это знаешь? — снова спросил Глеб. — Нет, я верю, конечно, только... Я вот сорок лет здесь, а...

— Глеб, не спрашивайте, — мягко сказала Данка. — Тик про многое знает и много всего умеет. А объяснять про это не умеет...

— Например, как выстрелило ружье... — подал голосок Алька.

— Кое-кто у меня дотанцует, — сказал в пространство

Яр.

— Душе-раздир-рающе выстрелило! — отозвался бормо-тунчик. Он висел наверху у печки, вцепившись в кольцо выдвинутой вьюшки.

Чита поднял глаза от книги и посмотрел на бормотун-чика. Тот, кажется, смутился, засучил ножками, замурлыкал, как приглушенное радио. Тик молчал, он сидел на охапке поленьев и стягивал шерстяные носки. Глеб присел с ним рядом.

— Люди, — сказал Глеб. — Мне с вами хорошо... Так хорошо мне не было 'целую космическую вечность. Ей-бо-гу... Но я же еще мало про вас знаю. Люди, если я что-нибудь не так скажу или не то спрошу, вы не сердитесь. И не прогоняйте меня, ладно?

— Куда же на ночь-то... — снисходительно откликнулся Алька. — Ой! Простите, это меня нечаянно е язык ужалило.

Глеб засмеялся.

Яр пообещал:

— Кое-кто за свой язык сейчас отправится ночевать домой.

— Я больше не буду.

Игнатик вдруг сказал:

— А что такого! Я могу рассказать про ветерков. Они ко мне прилетали, когда я у манекенов сидел. Это ведь они мне рассказали, что Яр вернулся. И снежинки принесли пятиконечные. Они хорошие ребята, завтра сами увидите...

И вот теперь он признался:

— Яр... Я тебя вчера обманул.

— Что? Как обманул? — потерянно пробормотал Яр. — Значит, нет поляны с ветерками?

— Да нет, поляна есть... Я про другое обманул. Что не могу пройти через пространство...

— Значит... можешь?

Тик помотал головой, и блестящие слезинки слетели с ресниц.

— Не могу... Но я тогда еще не знал, что не могу, еще сам не понял, а сказал сразу.

— Тик... почему?

Он молчал и опять смотрел вбок. В сторону синей ложбины.

— Тик, ну ты чего... — очень-очень бережно, будто вывинчивая взрыватель, сказал Яр. — Тик, ну разве у человека не могут быть два сына?

— Да я понимаю... ,— прошептал Тик. — Я ведь поэтому и повел к ветеркам.

— Тик, ты, наверно, не совсем понимаешь... Ты повел, иод., ты все равно что-то думал, я знаю. Да?

Он прошептал еще тише:

— Я думал, может, мне остаться с ними?

— С кем?

— С ветерками... У меня получится.