В ночном саду

– Ещё какой! В этом его суть. Итак, ты принимаешь моё предложение… Заметь, речь лишь о тебе, я не бьюсь об заклад с огненными демонами. Или вернёшься на свой корабль и расскажешь команде, что не одолела слабую старуху?

Гасан насмешливо покачал кошелём, ухватив его одним пальцем трёхпалой когтистой руки, и скрылся в хижине.

Халуд одарила меня косым взглядом угольных глаз и вытащила из-за пазухи маленький флакон.

– Сердцепламя, – прошептала она: её голос был как последние завитки дыма от залитого костра. – Я собрала его, надрезав запястье, только сегодня утром. Капля в питьё – и он упадёт точно камень, брошенный с башни какого-нибудь замка.

Я взяла флакон с мутной оранжевой жидкостью и спрятала в рукаве; мы обменялись знакомыми ухмылками. И, полная безрассудства, как дева, намеревающаяся подоить быка, я последовала за Гасаном в его вонючую хижину.

На низком столике стояли глиняные чашки и большой кувшин цвета птичьих язычков. Гасан сидел за столиком, аккуратно сложив крылья, и лучезарно улыбался.

– Отлично! Присаживайся, моя девочка, и попробуй моё лучшее вино. Изготовлено из мидий и печёнок… Лучше на островах не найти.

Я опустилась на колени и потупилась, выражая скромность и покорность.

– У моего народа принято, чтобы прислуживала женщина. Ты позволишь?

Он будто что-то заподозрил, и я была уверена, что услышу отказ. Но мужчине трудно испытывать недоверие к женщине, которая настаивает на желании прислуживать ему, и Гасан кивнул. Я взяла два стакана и наполнила их пойлом нездорового цвета, вытекавшим тяжело, как густая желтая слизь. И, лишь самую малость прикрыв их рукавами, добавила три капли из флакона в его порцию. Своей корявой рукой Гасан взял стакан и с удовольствием осушил его одним глотком.

– О моём аппетите ходит слава по всему миру, – злобно заявил он.

– Как и о том, что ты старуха с больными коленями, – парировала я и осушила свою долю мидиевой настойки.

Мы выпили лишь трижды, и Гасан начал оседать на пол, его глаза закатились. Я не ощущала даже лёгкого опьянения, а его то ли тошнило, то ли тянуло в обморок, то ли всё сразу.

– Ты жульничала! – выдохнул он, схватившись за живот.

Я встала и расхохоталась.

– Даже хорошенькие девочки, играющие в пиратов, знают, как надо играть.

Гасан охнул, из угла его рта потекла струйка слюны; он тяжело осел, сминая перья и не в силах поднять тяжелые веки.

– Тогда забирай кошель, лживая дрянь. Надеюсь, тебе понравится его содержимое!

Тут его тело ослабело, и большая голова, увенчанная гривой спутанных волос, тяжело ударилась о пол. Храп заполнил маленький дом, как шторм, стучащий в окна. Я наклонилась и сняла мешок с его тела, довольная собой, – простой трюк, и времени понадобилось немного.

Ничего-то я не знала…

Когда мы с Халуд вернулись на «Непорочность», команда приветствовала нас триумфальными возгласами. Они собрались вокруг, нетерпеливо ожидая увидеть, как кошель начнёт творить свою магию. Я подняла его над головой, чтобы всем было видно, и сунула руку в толстую кожу, чтобы вытащить пригоршню золота.

Но, когда я вытащила руку из мешка, в кулаке не оказалось ни одной монеты. Взамен вся кисть была покрыта густой белой слизью: она прилипла к моей коже и пальцам, точно тело улитки. Большой сгусток вывалился из мешка, и тот вдруг наполнился слизью, которая, громко шлёпая на палубу, текла через край. Я быстро вытерла руку о штурвал: вещество, вонявшее рыбой и солью, вызвало у меня отвращение. А потом я увидела… мы все увидели, что слизь затвердевала там, куда попадала, и всё текла и текла из мешка, как из фонтана. Она уже покрыла половину корабля, будто снегопад, и вспучилась, образовав подобие кладки яиц, а потом, затвердев, приобрела знакомый вид серо-белых каменных морских желудей.

Разумеется, я приказала девочкам выдраить палубу, но ничего у нас не вышло, даже когда в ход пошли мечи. Мы не дошли и до середины залива, как алый корабль перестал быть алым, и все запаниковали. Тут проснулся Гасан – похоже, он был слишком силён, чтобы надолго поддаться огню Халуд, – и завопил от порога своей хижины:

– Валите отсюда! Глупые вы курицы! Унесите моих крошек так далеко, как только сможете. Пусть они вылупятся на вашем корабле и загадят его своим первым помётом! Дуры! Вот что бывает, если красть у старой женщины! Воровки! Злодейки! Надеюсь, на свой первый завтрак они вам повыдирают печёнки!

Мы с Халуд, больные от ужаса, стояли на баке моего некогда красивого корабля и глазели на птицеподобное создание, которое каркало и размахивало огромными чёрными крыльями, гоготало на суровом ветру.

Сказка о Седой девочке (продолжение)