В объятьях богини раздора

Объяснения с ректором и студентами, решение проблем, созданных с его отсутствием на занятии, вечерние хлопоты по замене шины так и не вернули ему ощущения твёрдой земли под ногами. Из головы не шла перемена, которая произошла в Наталье. Что случилось с женщиной, которую он знал и любил столько лет? Как они могли так ужасно поссориться?..

Следующие недели не добавили ясности. Наталья и Иван разговаривали и пару раз даже гуляли в парке. Никто из них не решился заговорить о злосчастном вечере. Он попросил её рассказать о своих планах. Наталья сдержанно рассказала: в ближайшее время сходит в институт, поговорит с преподавателями. В зависимости от того, как оценят её шансы на восстановление голоса профессионалы, определится, что делать дальше…

Он понял, что Наталья не хочет слушать доводы разума. Она написала на своём знамени великую идею и теперь жила ею, готовилась бороться, а ему в этой борьбе не отводилось даже крошечной роли. Откуда взялась эта напасть? Что, чёрт возьми, будет с их семьёй при таком раскладе – они уже больше двух недель не занимаются сексом!

– С нами обоими что-то происходит… Твоё упрямство плохо сказывается на наших отношениях.

Когда он сказал это – без малейшего нажима, – Наталья посмотрела на него, как на ребёнка, который не понимает, какую ерунду несёт. Она ничего не ответила. Встала и вышла из комнаты.

– Куда ты? – крикнул он ей в спину.

– Извини, мне пора на работу.

Он ждал, что она вернётся, но она крикнула:

– Счастливо оставаться! – И сразу за этим раздался хлопок входной двери.

У Ивана осталось ощущение, что его обманули.

В этот день он остался дома из-за спины, которая продолжала болеть. Накануне Иван съездил к врачу, и тот строго-настрого запретил нарушать домашний режим. Трижды в день Иван мазал спину мазью и заворачивался в старый махровый шарф. Мазь пачкала одежду, поэтому вместо привычных домашних брюк ему пришлось надеть штаны от пижамы, которые он терпеть не мог из-за того, что чувствовал себя в них лет на десять старше.

После ухода Натальи Иван решил засесть за работу. Он разобрал документы по темам: статистика успеваемости, отчёты по публикациям в научной литературе, переписка… Ворох бумаг ассоциировался у него с мусором, и, разбирая папки, он должен был почувствовать удовлетворение человека со шваброй в руках. Вместо этого Ивана охватила паника. Десятилетие их с Натальей безоблачной жизни вдруг показалось ему миражом, взаимным обманом, непредумышленным и почти случайным. Случай на дороге каким-то образом обнажил их непохожесть и скрытые ранее черты характера, и их семейный корабль пошёл ко дну. Его выбросило на берег, Наталью – уносит за горизонт…

И всё произошло так стремительно и внезапно, что Иван никак не мог взять в толк, как это могло случиться.

Иван винил Наталью в том, что с ними происходит. Он считал, что её категоричная решительность дала толчок разрушению их семейной идиллии. Но почему она считает виноватым его? Почему она уверена, что он настолько заблуждается, что даже не хочет прислушаться к его словам?

День назад он заговорил о том вечере, когда Наталья ушла на улицу в вечернем платье. Он думал отрезвить её, показать, каким безответственным было её поведение. Он сказал, что ему обидно видеть, как она тратит столько энергии на строительство воздушных замков, когда можно поступить в другое учебное заведение, окончить его и заниматься интересным делом. Он старается снять с её глаз розовые очки, но она за эти дни стала такой – тут Иван запнулся – одержимой своей вокальной темой, такой…

Наталья стояла у открытого окна и смотрела ему в лицо. Солнечный свет обводил её фигуру мягким контуром, высвечивал пушок на щеке, и от этого Наталья показалась ему нездешним существом. Как всегда в таких случаях, у него сжалось горло. Внутри промелькнуло: сама не знает, какой дар в ней, дар света, чистоты; хочет променять его на какие-то пустячные, суетные забавы… Он сказал совсем не то, что собирался:

– Тебе нельзя жить быстрой жизнью. Тебе надо жить медленно и беречь свой дар.

Наталья смотрела на него. Он не понял, какое впечатление произвели на неё эти слова. Она стояла без движения и молча смотрела на него задумчивыми глазами – так же она смотрела на него в их первую встречу.