В объятьях богини раздора

Она снова начала распеваться. И как только вошла в систему, ей позвонила Воронова. Гуру вокалисток сообщила, что у неё есть свободное время, и предложила встретиться с Натальей вечером.

– Какая тебе разница? – спокойно сказала она онемевшей от волнения Наталье. – Что ты сейчас придёшь ко мне, что через месяц… Это не имеет значения, ты же знаешь.

Они встретились в кабинете Вороновой. У Натальи сорвалось и полетело в ноги сердце, когда она увидела Ирину Николаевну – немного постаревшую, но по-прежнему подтянутую и собранную, её знаменитый инструмент – старинное фортепиано, которое Вороновой привезли много лет назад из Германии. Только сейчас Наталье стало отчётливо ясно, с какой нелепой просьбой она обратилась: с тех пор, когда она могла петь, прошло тринадцать лет…

– Вы знаете, я… – начала Наталья после приветствия. Но Воронова не дала ей договорить, пригласила жестом к фортепиано.

– Распеваемся, – скомандовала она.

Наталья прошла и встала рядом. Закашлялась. Ужас сжал горло, как будто она всё ещё была студенткой, да к тому же не выучившей урок.

– Распеваемся как следует! – повторила Воронова. Её пальцы привычно побежали по клавишам, и, не дожидаясь Наталью, Ирина Николаевна, не открывая рта, запела-загудела хрестоматийную распевку. Наталья спохватилась, подстроилась, чувствуя, как першит в горле, как срывается дыхание. Воронова повела подбородком, но не остановилась…

Наталья послушно следовала за наставницей: с закрытым ртом, потом бельканто, глиссандо, вьени-вьини-вьяни, стаккато… Она сознавала, что сейчас всё решится… Все, кто учился – или хотел учиться – у Вороновой, знали её методику: разогреть связки вокалиста, чтобы потом задать ему свой знаменитый тест, который как на ладони покажет настоящие и будущие возможности испытуемого. Ирина Николаевна была не просто одарённым педагогом – она была педагогом с безупречным ухом и чутьём. За двадцать лет работы в институте она ещё ни разу не ошиблась в определении вокального потенциала. Именно она много лет назад сказала Наталье, что будущее академической певицы для неё закрыто, и даже не попыталась отговорить лучшую студентку курса бросать институт.

Тест прозвучал. Наталья спела. Воронова убрала руки с клавиатуры и закрыла крышку инструмента. Она молчала, задумчиво глядя в окно.

– Ирина Николаевна, не молчите, – не выдержала Наталья.

– Ты сможешь восстановить голос до приличного уровня. Занятий пять-шесть, чтобы ты вспомнила и поняла направление… – ровным голосом сказала Воронова. – Если решишь, я буду заниматься с тобой.

– Значит, оперу я петь не смогу? – напряжённо спросила Наталья.

– Я сказала тебе это много лет назад.

– Но, быть может, если заниматься… – начала Наталья.

– Нет, – отрезала Воронова. – Нет, и не дразни себя. Не мани несбыточными надеждами. Я предлагаю тебе реальный вариант. Он неплохой. Ты сможешь петь на достойном уровне. С твоим тембром это будет даже очень интересное пение… Да! Ты можешь попробовать состояться как эстрадная певица. Это у тебя получится.

– Но мне не надо так! – почти крикнула Наталья.

– Не надо – значит, давай прощаться. Других предложений у меня нет. – Ох, не зря о Вороновой говорили как об одном из самых суровых наставников вуза!

Лицо горело. Пол под ногами покачивался. Наталья словно со стороны услышала свой голос:

– Спасибо вам, Ирина Николаевна. Я пойду.

– Передумаешь – звони, – подытожила Воронова.

Наталья не помнила, как вышла из института. У неё ослабели ноги, в груди было пусто, словно Воронова лишила её не только надежды, но и внутренних органов. Ей никогда не петь со сцены филармонии. Никаких софитов. Никаких оваций. Никакого будущего как у певицы оперетты у неё нет. Всё, всё напрасно! И никакой профессии за плечами… Администратор салона красоты – вот её удел на много лет вперёд…

Она присела на подвернувшуюся скамейку. Телефон зазвонил, и она не глядя поднесла его к уху.

– Чем занята самая красивая женщина в этом городе? – Голос Влада слышался, словно с другой планеты.

Наталья молчала.

– Что-то случилось? – забеспокоился Влад.

Наталья заплакала.

– Где ты? – надрывался в трубке Влад. – Где? Скажи, я приеду!

Она огляделась. Это был городской парк. Не так уж далеко она ушла от института…

Влад приехал с букетом ярко-красных роз. Наталья уже перестала плакать, но, увидев цветы, снова залилась слезами. Такие букеты ей должны были дарить поклонники, но не будут, не будут! Ей никогда не создать своей собственной яркой жизни… Она несостоятельна. Она – безнадёжный банкрот.

Влад привёз её на дачу. По дороге она рассказала ему о встрече с Вороновой.

– Моя жизнь кончена, – шмыгая носом, говорила Наталья. – Я никуда не гожусь… Это крах, понимаешь? Крах всех моих надежд… – Она снова заплакала.