В объятьях зверя (СИ)

— Совершенно нет. Обычно достаточно местного наркоза. Но так как девочка будет в сознании, ее нужно будет удерживать в правильном положении: маленькие дети в таком возрасте еще не могут сами пробыть в одной позе даже несколько минут. Сейчас Никки может быть напугана незнакомой обстановкой, поэтому я думаю, что будет лучше, если это сделает кто-то из вас, — предположил врач. — Это займет буквально несколько минут. После ее переведут в палату, и одному из вас можно будет остаться с Никки.

Разговор с Стоуном продолжался еще около пятнадцати минут, а затем Стефан отправился вместе с ним к дочери. Стефан никогда не боялся больниц и врачей, но на те несколько минут, что ей проводили пункцию, его сердце словно замерло. Он старался не отводить взгляд от ее глаз — не только для того, чтобы успокоить малышку, но и для того, чтобы не видеть, что с ней делают. Он понимал, что она ничего не чувствует, но у него, взрослого мужчины, сердце сжималось всякий раз, когда он представлял, как проходит эта процедура. Увидев папу, Никки, кажется, перестала бояться и, внимательно слушая, как он с ней разговаривает, почти не двигалась. Судя по всему, врачам удалось снять у нее болевой синдром, потому что она уже не плакала. Она заплакала только тогда, когда все закончилось, испугавшись, что Стефан уйдет.

— Папа, — почти одними губами, но достаточно четко произнесла Никки, всхлипывая от слез, когда Стефан остался с ней в палате.

Услышав это, Сальваторе почувствовал, как по коже у него побежали мурашки.

— Папа здесь, все хорошо, — шепнул ей он, погладив по голове.

Он просто сидел рядом с ней несколько минут, что-то тихо шептал и не отпускал ее руку, и постепенно Никки начинала успокаиваться.

— Папа, боит, — захныкала девочка, показав на заклеенную пластырем руку — по всей видимости, она болела от иглы капельницы.

— Зайчонок, потерпи чуть-чуть, — попросил Стефан.

Он аккуратно погладил малышку по руке.

— Тебе дадут лекарство, и перестанет. Хорошо? Ты же помнишь, что такое лекарство?

Никки на мгновение отвлеклась и внимательно посмотрела на Стефана.

— Помнишь, как ты говорила? Ле-ка…

— …-Фа, закончила малышка.

Стефан улыбнулся.

— А как будет полностью?

Никки задумалась и застеснялась, и Стефан решил ей немного помочь.

— Ле…

— Фа… Фа-фа, — протараторила девочка, и Стефан рассмеялся.

— Лефафа? — переспросил он.

— Фа-фа-фа!

— А в прошлый раз ты называла это «лекафа».

Никки, вспомнив это слово, широко улыбнулась.

— Лекафа! — с восторгом повторила она.

— Да, пусть пока будет «лекафа».

Стефан аккуратно убрал у Никки со лба прядь волос и погладил ее по щеке. Он наблюдал за дочерью, у которой пушистые ресницы еще были мокрыми от слез, но которая уже даже, кажется, и не помнила о том, что пять минут назад плакала, и сейчас улыбалась, и чувствовал, как внутри все расцветает. Он быстрее всех мог вернуть ей улыбку и заставить смеяться, сразу понять, как она себя чувствует и что хочет сказать. А Никки, несмотря на свой совсем юный возраст, очень тонко чувствовала его настроение. Видя, что он чем-то расстроен, она просто забиралась к нему на колени и обнимала его. А если Стефан улыбался, она понимала, что в этот момент из него можно вить веревки, и могла покапризничать, добиваясь чего-то своего. Стефан не знал, как объяснить эту удивительную связь, но очень боялся ее потерять.

Никки была совсем сонной, и Стефан, видя это, уложил ее спать. Убедившись в том, что она спит достаточно крепко и вряд ли проснется в ближайшее время и испугается, он, предупредив медсестру, ненадолго ушел, чтобы отвезти Ребекку домой.

— Стеф, как она? — с беспокойством спросила девушка, которая ждала в коридоре, так как врачи разрешили быть рядом с Никки только Стефану как ближайшему родственнику.

— Уснула, — с облегчением ответил он. — Поехали, я отвезу тебя домой.

— Стефан, тебе сейчас лучше быть с Никки. Я сейчас позвоню Марселю, он заберет меня.

— Бекс, она проспит несколько часов. Я отвезу тебя и вернусь. Пока Марселя дождешься…

Спустя несколько минут Стефану все-таки удалось убедить сестру в том, что ничего страшного не случится, если он отлучится на сорок минут, и она все-таки согласилась поехать с ним.

— Вернешься — ляг спать, — посоветовал он, когда они ехали домой, и Ребекка рассеянно кивнула. — Тебе нужно отдохнуть.

— Позвони мне, когда станут известны результаты, ладно? — попросила она.

— Конечно, — пообещал Сальваторе.

В этот момент на его мобильном раздался сигнал входящего, и он, увидев на экране имя Кэролайн, снял трубку, почувствовав укол совести, потому что обещал ей позвонить, но до сих пор так это и не сделал. Кэролайн с беспокойством спрашивала о Никки и подбадривала его, и внутри Стефан ощущал невероятную теплоту, видя, что она действительно волнуется и хочет помочь. Он разговаривал с Кэролайн недолго, но эти десять минут оказались ему очень нужны. Они позволили почувствовать, что он не один, что человек, который ему важен и дорог, рядом. И страх из души на эти мгновения уходил.

— Это та самая Кэролайн?.. — спросила Ребекка, когда Стефан положил трубку.