В объятьях зверя (СИ)

— Не надо, Елена, — Стефан едва заметно качает головой и касается ладонью ее щеки. У Гилберт от омерзения по коже начинают бежать мурашки, и она сильно трясет головой, чтобы он убрал руку. — Знаешь, а я ведь хотел тебе кое-что показать. Уверен, тебе понравится. Тайлер, — Сальваторе кивает охраннику, и тот куда-то уходит.

Стефан и Елена остаются одни, и сердце, которое еще минуту назад, казалось, могло выпрыгнуть из груди, сейчас словно бы замирает. Внутри все скручивает, и Елене становится страшно даже дышать. Она не сводит взгляд со Стефана, но тот не двигается. Через минуту Тайлер возвращается, впереди себя с заведенными за спину руками он ведет еле живого, с кровоподтеками на шее и размазанной по лицу кровью, Джона. Увидев отца, Елена вскрикивает и, забывая обо всем, устремляется к нему, однако невидимый купол снова не дает ей приблизиться к нему.

— Папа!

Елена делает еще несколько попыток преодолеть это непонятное препятствие, но все они лишь отнимают силы. Жадно хватая ртом воздух, она переводит взгляд на Стефана, одними глазами умоляя его дать хотя бы подойти к нему, однако это только сильнее забавляет его.

— Елена… — хрипит Джон, поднимая голову, и Елена чувствует, как по щекам начинают течь слезы. Она закрывает рот ладонями, и из ее груди вырывается глухой рваный стон.

— Какая трогательная встреча, — елейно воркует Стефан.

Он оставляет Елену и подходит к Тайлеру и Джону.

— Отпусти ее, — стиснув от боли зубы, просит Джон. — Делай со мной, что хочешь, только отпусти ее.

— О, с тобой я и так сделаю все, что захочу, поверь, — усмехается Стефан. — И первое, чего я хочу, — чтобы вы увидели друг друга. Елена, взгляни на своего отца. В детстве он был примером для тебя во всем, ведь правда? Сильный, смелый… Самый лучший. Посмотри, каков же он на самом деле.

Стефан с силой хватает его за короткие волосы и приподнимает его голову.

— Мерзкий, жалкий трус. Совершенно беспомощный, неспособный даже защитить свою семью. Таков твой отец, Елена.

Стефан с отвращением оттолкнул его.

— И эта тварь почему-то решила, — голос Стефана начинает дрожать, и он с ненавистью отталкивает Джона, — что вправе распоряжаться чужими жизнями. Что ж, — он с шумом выдыхает, — если он подумал, что действительно может это делать, то почему его жизнью не могу поиграть я? Джон, посмотри на свою дочь. Запомни эти карие глаза. Потому, что, вероятно, это в последний раз.

— Нет!!! Пожалуйста, нет!!!

Елена кричит на пределе голоса, понимая, что сейчас может произойти, но этот крик только раззадоривает Стефана.

— Елена, не надо… Иначе он сделает тебе хуже… — из последних сил шепчет Джон.

Он даже не пытается вырваться, в его взгляде и голосе — такая обреченность, будто бы он знает, что произойдет дальше, с точностью до секунды, и Елену это удивляет и пугает одновременно.

И пусть умом она понимает, что ей не удастся даже подойти к отцу, она все равно раз за разом пытается пробить этот невидимый купол, разделяющий их, чтобы защитить отца. Внутри зарождается чувство вины, которое с каждой секундой, когда она смотрит на страдания Джона и понимает, что не может ему помочь, становится сильнее и, словно хищный зверь, вгрызается в нее.

— Тайлер, попридержи принцессу, — с усмешкой просит Стефан. — Не хочу, чтобы она пропустила шоу.

Проходит одно мгновение, и Тайлер, в два счета преодолев разделявшее их расстояние, оказывается рядом с Еленой, и ее тело пронизывает ноющая боль, когда он заламывает ей руки.

— Отпусти меня! — истошно кричит она, топая ногами, но он блокирует ее движения.

Стефан берет в руки висевший на поясе нож.

— Стефан, нет!!! — срывая голос до хрипоты, кричит Елена. — Прошу тебя!

Лоб покрывается испариной, растрепавшиеся волосы лезут в глаза и рот, а голова начинает нестерпимо болеть — то ли от крика, то ли от страха. Сил почти не остается, но она продолжает бороться с Тайлером, хотя до нее доходят отголоски мыслей о том, что это уже бесполезно.

— Пожалуйста, пусти меня, — отчаянно шепчет она, захлебываясь слезами, соленый привкус которых очень четко ощущается на губах, смотря в черные глаза, которые не выражают ничего.

Неестественный, какой-то булькающий хрип Джона словно бы возвращает ее к реальности и, взглянув на него, она вскрикивает от ужаса. Стефан медленно проводит кончиком ножа по его шее, откуда тотчас же множеством струй начинает течь густая алая кровь.

— ПАПА!!!