В объятьях зверя (СИ)

Деймон по-прежнему кричит на тренировке, но теперь делает это меньше, чем в прошлый раз, и его глаза уже не горят таким раздражением. Это успокаивает Елену, и домой они возвращаются в приподнятом настроении.

Непривычные нагрузки сказались на организме, поэтому идти куда-то или организовывать активный досуг желания не было. День прошел в размеренном режиме, позволив и Елене, и Деймону немного отдохнуть.

Все время, что Елена и Деймон жили в Лос-Анджелесе, Елена хотела спросить его о гитаре, которую она увидела лежащей на диване в гостиной в первый день своего пребывания здесь, но, как бы банально это ни звучало, не предоставлялось возможности. Однако этим вечером интерес все-таки взял свое, и Елена осмелилась озвучить вопрос, который уже давно не давал ей покоя.

— Деймон, ты ведь умеешь играть на гитаре, да?

Деймон, в этот момент листавший какой-то документ на ноутбуке, отвлекся от чтения перевел взгляд на Елену, которая с интересом рассматривала гитару.

— Да, — с усмешкой ответил он. — Что, неожиданно?

— Честно? Да, — призналась Елена. — Не знаю, просто мне казалось, что тебя вообще искусство… Не очень привлекает.

— Я научился играть на гитаре лет в тринадцать, — пожал плечами Сальваторе. — Тогда меня научил этому Грейсон, и я не задумывался особо, как мне к этому относиться и чем обусловлена моя тяга к музыке. Мне просто нравилось это.

Елена вдруг подняла взгляд на Деймона и, посмотрев ему в глаза, спросила:

— Деймон, а ты можешь… Сыграть что-нибудь?

По губам Деймона скользнула усмешка.

— Ты серьезно этого хочешь?

— Очень.

Деймон на протяжении нескольких секунд внимательно смотрит на Елену, а затем встает из-за стола и садится на диван рядом с ней. Взяв в руки гитару, он играет несколько аккордов, проводя пальцами по струнам, а затем еще какое-то время молчит, видимо, думая над тем, какую композицию можно сыграть. Наконец, он снова касается струн, и Елена чувствует, как внутри все замирает. Она не очень хорошо разбирается в музыке, но уже с первых аккордов понимает, что мелодия, которую выбрал Деймон, — испанская. Очень медленная, нежная… И такая печальная. Его игра завораживает Елену с первых секунд, но, когда Деймон негромко начинает петь, ее кожа покрывается мурашками. Его голос удивительно мягкий, бархатный, немного хриплый, почему-то очень успокаивающий. Догадки Елены подтверждаются: это испанская песня. Она, словно маленький ребенок, с интересом слушает, как он произносит иностранные слова.

Почему-то именно сейчас Елена замечает, что Деймон слегка шепелявит, но даже этот дефект речи добавляет его исполнению очарования, делает его каким-то более естественным. Она слышит слова, знакомые, наверное, многим из тех, кто даже не знает испанский, — historia, amour, soledad, — и по ним она догадывается, о чем может рассказывать эта композиция, которая доводила ее до дрожи. Елена, не отрывая взгляд, наблюдает за Деймоном и понимает, что он сейчас не здесь. С этой песней у него связаны какие-то свои, очень дорогие ему воспоминания — она видит это по его глазам. Эта песня словно бы уносит его в другое время. И в то же время она остается единственной нитью, связывающей его в данный момент с Еленой. Она забывает о том, какой он на самом деле, и сейчас почему-то отчетливо видит в нем пятнадцатилетнего подростка, быть может, играющего на гитаре эту же мелодию, сидящего на пирсе около моря и мечтающего о чем-то. И Елену отчего-то не покидает ощущение, что Деймон чувствует то же самое.

Деймон… Какой же он все-таки…разный. Елена видела его жестким, беспринципным и циничным, когда они только начинали узнавать друг друга, заботливым и очень веселым во время их поездки, любящим и преданным, когда он рассказывал ей о Кэтрин, грубым, вспыльчивым и властным, когда они спорили… Сейчас он кажется ей меланхоличным романтиком. И почему-то столько черт, уместившихся в одном характере, совершенно не пугают, потому что за это время она успела понять: это не маски. Это все — действительно он. И в одном этом человеке ей открылся целый мир.

Елена не двигается и на это время, кажется, забывает, как нужно дышать. Она захлебывается буквально каждой секундой, боится пропустить хоть одно слово, хоть один аккорд. Эти волшебные минуты становятся для нее похожими на бокал хорошего вина: нестерпимо хочется продлить удовольствие и вместе с этим — осушить бокал до дна. Елена не знает испанского и плохо разбирается в музыке, но сейчас именно тихие аккорды гитары рассказывают ей о человеке, с которым она делила последние месяцы, больше, чем, наверное, он сам мог рассказать о себе. Деймон, увлекшись, полностью растворяется в мелодии, чтобы донести эту историю до Елены в том виде, в котором он себе ее представляет, так, как он ее чувствует. Он словно бы ведет с ней беседу, рассказывая свою собственную историю. Приходит осознание: он сейчас тоже предельно искренен с ней. Он такой, какой была она в ту ночь, когда просила не оставлять ее. И понимать это невероятно дорого.

Вдруг мелодия затихает.