В объятьях зверя (СИ)

В этот момент Елена почувствовала нестерпимое желание сесть поближе к Деймону и прижаться к нему, почувствовать тепло его тела. Она чуть наклонилась и коснулась щекой его предплечья. Когда Деймон почувствовал это мягкое робкое прикосновение, ему показалось, что внутри кто-то натянул тугие струны. Они так сидели, не шелохнувшись и почти не дыша, но не отпуская друг друга, будто бы боясь потерять эти прикосновения, совершенно потеряв счет времени. Помощи и поддержки ждать было неоткуда. Они остались одни в мире, где теперь их презирали самые близкие люди. Но в какое-то мгновение на это становится абсолютно наплевать. Елена вдруг поняла, что страх, который она еще несколько минут назад испытывала за себя, исчез совсем, а вот страх за Деймона только усиливался. Как никогда, ей сейчас хотелось показать, что она всегда будет на его стороне, что она верит ему. Что она просто рядом. Но, кажется, он и сам это понимал. Иначе бы он не приехал к ней этим поздним вечером.

— Что нам теперь делать? — едва слышно произнесла Елена.

Да, именно «нам». Только «нам» и никак иначе.

— В одном ты права на сто процентов, — сказал Деймон. — Неизвестно, каким будет следующий шаг Стефана, так что нам стоит его опередить.

Он сделал небольшую паузу, задумавшись, а затем произнес фразу, которая очень удивила Елену. Даже его голос начал звучать как-то бодрее.

— Поэтому, думаю, придется ненадолго отвлечь Лорензо от его итальянских каникул.

Деймон остался с Еленой на ночь. Несмотря на усталость, они оба вдруг почувствовали, что не хотели спать. Они посмотрели еще два фильма, а после полуночи, не сговариваясь, встретились на кухне, захотев попить чаю. И снова разговаривали. Вспоминали о детстве, рассказывали друг другу, какой видят свою семью в будущем. Раньше Елена не могла представить, как Деймон рассуждает о семье и детях, а сейчас это оказалось очень просто. Когда они заговорили о Никки, совершенно неожиданным оказался вопрос Деймона о том, кого Елена больше хотела — мальчика или девочку, и она призналась ему, что всегда мечтала о дочери. Время текло словно бы параллельно им, и они уже не вспоминали о том, из-за чего приехал Деймон, не думали о том, что будет дальше. Это было немыслимо, но они проговорили до самого рассвета, заснув лишь к утру. Будильник, сработавший на мобильном Деймона, не потревожил Елену, и он, сонный, но успокоившийся, уехал в Нью-Йорк.

Вечер следующего дня он проводил в компании бурбона и чувствовал, как хандра возвращается.

«Хоть пристегивай Елену к себе, чтобы всегда рядом ходила», — мысленно усмехнулся он.

Вечер не предвещал никаких изменений, пока в какой-то момент Деймон не услышал звонок в дверь и не увидел на пороге Изабеллу.

— Ты опять пьешь виски? — с грустью покачала головой она, когда Деймон впустил ее, и она прошла в гостиную.

— Мама, за прошедший месяц ничего не изменилось, — разведя руками, с едкой усмешкой ответил Деймон. — Да, я по-прежнему пью виски, вожу в дом девушек, хожу в ночные клубы, а там, опять же, бухаю. И нет, я не собираюсь умереть от алкоголизма.

— Прекрати, — попросила женщина, проведя ладонью по лицу. — Послушай, Деймон, нам нужно поговорить.

Изабелла взглянула на сына. На секунду их глаза встретились, но Деймон быстро отвел взгляд.

— О чем? — сделав вид, что не понимает, чего от него хочет мать, спросил он, отпив из стакана бурбон и, отставив его на журнальный столик, присел на диван.

— Деймон, милый, умоляю, — Изабелла взяла в ладони лицо сына и вновь взглянула ему в глаза. Ее пронзительные ярко-голубые были полны слез, голос дрожал, а взгляд умолял ничего не скрывать от нее. На мгновение Деймон почувствовал, как сердце дрогнуло. — Расскажи, что происходит между вами со Стефаном и Еленой?

Деймон на секунду отвернулся и отстранился от матери.

— Грейсон тебе разве не рассказал? — в его голосе зазвучало искреннее изумление.

Изабелла опустила взгляд. Она молчала несколько секунд, а затем тихо, будто бы не веря в то, что сама говорит, произнесла:

— Он сказал, что это ты забрал Елену из больницы, потому что вы… Вы вместе.

По реакции Изабеллы Деймон понял, что отец не рассказал ей ничего из того, что он говорил ему про Стефана, по всей видимости, сочтя это за попытки оправдаться. И в этот момент в Деймоне взяла верх то ли гордость, то ли обида, то ли нежелание впутывать в эту историю мать, и он решил не пытаться рассказать правду о Стефане ей, уже пожалев, что сделал это в запале ссоры с Грейсоном. Доказать свои слова он все равно сейчас не смог бы.

— И что ты хочешь от меня услышать? — хмыкнул Деймон. — Это правда.

Изабелла несколько секунд смотрела на сына испуганным взглядом, не моргая, и не могла произнести ни слова. Она до последнего надеялась, что это какая-то ошибка, что ее сын не дойдет до такого. Но ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он говорил об этом, словно бы все это для него было абсолютно нормальным.

— Деймон… — прошептала она, мотнув головой.

Деймон не собирался оправдываться. Он нарочно молчал, плотно сжав губы и глядя куда-то вдаль, ожидая, какой будет реакция матери.

— Ты не можешь…