В объятьях зверя (СИ)

— Не кричать? — взревел Деймон. — Млять, Елена, я не знаю, как по-другому достучаться до тебя и показать, какую херню ты творишь! Ты хоть на секунду понимаешь, чем это могло закончиться? Он бы тебя снова спустил с лестницы, вот чем. Ну, или сделал бы еще проще, сказав Тайлеру пристрелить и тебя. И единственное, чем я тебе смог бы помочь тогда, — это перевести твое тело в Сент-Огастин, твою мать!

Голубые глаза горели неподдельной яростью и раздражением. Деймон кричал на пределе голоса так, что, казалось, то, о чем он ей говорит, было слышно даже на улице, не стеснялся в выражениях, краснел, а на его лбу от напряжения выступила испарина. Но чем больше негодовал Деймон, тем сильнее в самой Елене закипала злость. Деймон был единственным, чья поддержка сейчас была нужна ей, но становилось ясно: он не понимает и не хочет понять, что она чувствовала в тот момент, когда, не видев свою дочь около полугода, получила это сообщение Стефана.

— Меня прямо разрывает от любопытства, — с едким сарказмом сказал Деймон, когда они добрались до его офиса и он парковал машину на крытой стоянке, — что он тебе сказал, когда вы встретились. Поведаешь?

— Он предложил мне сделку, — ответила Елена.

— Ого как, — протянул Сальваторе покачав головой. — Ну, я в предвкушении занимательной истории. Сейчас ты мне ее и расскажешь. Выходи, — жестко отчеканил он, и это слово подействовало на Елену в разы сильнее, чем его крик.

Елена, словно запрограммированный робот, послушно вышла из машины и последовала за Деймоном. Когда они зашли в высотное здание, которое, кажется, целиком было сделано из стекла, в котором отражалось хмурое октябрьское небо, Елена будто бы оказалась на другой планете. В окнах верхних этажей весь Нью-Йорк открывался, как на ладони. Внутри — прямые линии, холодные тона, выдержанность и строгость в каждой детали. Сотрудники — исключительно в классических костюмах. Эти мужчины напоминают фильмы о Джеймсе Бонде, внушают какой-то трепет и чем-то похожи на самого Деймона. Все до одного, оказавшись рядом, здороваются с ним, но он лишь небрежно кивает головой. И в его холодном взгляде, в каждом его движении, в его осанке видно одно: власть. Он действительно подчинил себе каждого, кто работал в этой корпорации, став для них если не богом, то кем-то очень похожим — и Елена убедилась в этом, лишь заметив, как они на него смотрят. Это был не страх, не собачья преданность, не заискивание. Это было уважение и добровольное, осознанное признание и принятие его силы. И это было гораздо дороже. Есть ли на этом свете что-то, что ему неподвластно? Конечно, есть. Он ведь простой человек — как и она. Как и все, кто ему подчиняется. Но почему-то, когда она следила за его движениями, когда смотрела ему в глаза, в которых для нее открылся целый мир, Елена забывала об этом. Он жесткий и вместе с этим — способный на сострадание, циничный, но умеющий любить, удивительно сочетающий в себе лед и огонь. Елена не знала, каким словом можно было описать этого мужчину. День за днем ей открывались все новые грани его души, и ей казалось, что до конца она его не узнает никогда. Но единственное, что она видела в нем совершенно ясно, — это невероятная, нечеловеческая сила. Сила духа. И это было первым, что она могла бы от него перенять.

Деймон и Елена преодолевали этаж за этажом, коридор за коридором, но за все это время Сальваторе ни разу не оглянулся назад — будто бы знал, что ему сейчас полностью подчиняется и она. Даже сейчас, когда он был в ярости и нельзя было предугадать, как он будет разговаривать наедине, она чувствовала себя в безопасности, пока он вел ее за собой.

— Добрый день, мистер Сальваторе, — поздоровалась высокая, оказавшаяся почти одного роста с Деймоном шатенка модельной внешности в обтягивающем платье с глубоким декольте, — по всей видимости, его секретарша, — когда он вместе с Еленой зашел в приемную. Она смерила Елену высокомерным взглядом, но, следуя правилам этикета, сдержанно поздоровалась и с ней. — Мистер Сальваторе, звонил господин Янг. Он просил напомнить, что приедет через час для…

— Значит так, — рявкнул Сальваторе, резко перебив девушку. — Если в этой приемной появится хоть одна паскуда до того момента, пока я сам не скажу, что готов кого-то принять, вылетите к чертовой бабушке из этого офиса все — и ты, и тот, кто придет, и те, кому не посчастливится просто проходить мимо. Ты меня поняла, Викки?

Деймон плотно сжал губы и сверкнул на Викки голубыми глазами. Та на несколько секунд опешила.

— Мистер Сальваторе, но Янг…

— Я непонятно выразился? — прорычал Деймон, и Викки поняла, что пытаться спорить бесполезно.

— Все понятно.

— Я рад. Янгу можешь передать мой пламенный привет. Пошли, — Деймон холодно кивнул Елене, открыв перед ней дверь своего кабинета, и они скрылись из виду.

Просторное помещение со светлыми стенами, встроенными в высокий потолок лампами и мебелью, которая блестела от чистоты, было залито дневным светом, беспрепятственно проникавшим через окна, которые оказались еще больше, чем в офисе.