В объятьях зверя (СИ)

Кэролайн взглянула сначала на Маркоса, а затем на Клауса. Ее взгляд умолял, и в нем читался такая детская растерянность, что внутри у Клауса защемило. Он, поговорив с Маркосом, уже знал всю правду, и больше всего на свете сейчас хотелось защитить от нее Кэролайн. Но он понимал: это бессмысленно. Она заслуживает самостоятельно сделать свой выбор.

Кэролайн, не чуя под собой ног, едва переводя дыхание, метнулась к дежурному, чтобы заполнить заявление на свидание. Руки дрожали, а перед глазами все плыло, и сосредоточиться совершенно не получалось. Кэролайн дважды переписывала заявление, делая глупые ошибки в собственном имени и дате и слыша недовольное ворчание дежурного, но теперь до него не было совершенно никакого дела.

Минута текла за минутой мучительно медленно, и Кэролайн казалось, что время просто застыло. Постепенно людей в узком сером коридорчике, который она мерила нервными шагами, становилось больше. Это была обычная очередь — такая же, как в супермаркете или аэропорту. Но стоило Кэролайн вспомнить, чего она в этой очереди ждет, — и в венах словно бы останавливалась кровь. Разум, душа, все естество по-прежнему отказывалось связывать это мерзкое, неуютное, такое серое и холодное место с именем Стефана. Кэролайн в этот момент сама себе напоминала маленькую девочку, но ей по-прежнему так хотелось верить, что все это — лишь страшный сон, который растворится, как туман, едва появятся первые лучи рассвета.

По ощущениям Кэролайн прошло около часа, когда в коридор вышел полноватый полицейский с листом А4 в руках, который зачитал список фамилий, среди которых она услышала и свою. Ее вместе с еще несколькими молодыми людьми позвали в соседнюю комнату, где еще раз обыскали и проверили документы, а затем, гремя тяжелыми железными дверьми и замками, провели через несколько коридоров в заветную комнату для свиданий.

И без того небольшое помещение было как бы разделено на пять отсеков, которые напоминали телефонные будки, вот только они предполагали двоих говорящих, которые были отделены друг от друга толстым пуленепробиваемым стеклом. Когда Кэролайн вошла в комнату, ее обдало мозглым холодом, так что казалось, что она находится не в помещении, а на улице. Мышцы в какой-то момент совершенно ослабли, и, чувствуя, как у нее дрожат колени, Кэролайн неловко опустилась на стул. Когда спустя полминуты в комнату завели Стефана с заведенными за спину руками в наручниках, Кэролайн показалось, что ее сердце перестало биться. Всего за один день он изменился до неузнаваемости: взлохмаченный, бледный, с синяками под глазами и каким-то испуганным взглядом. Когда Стефан поднял голову, и они с Кэролайн встретились взглядами, он на несколько секунд замер и остановился, не моргая, глядя в такие любимые голубые глаза. Он словно бы не верил, что она по-прежнему была с ним, и жадно всматривался в ее глаза, будто боясь, что, если он отведет взгляд хотя бы на секунду, то она исчезнет, как мимолетная вспышка.

Что он ей скажет? Как все объяснит? Еще вчера надеявшийся, насколько это возможно, оттянуть этот момент, сейчас Стефан понимал, что нет никакого смысла что-то скрывать. Вот только где найти силы признаться ей, той, ухода которой он боялся сильнее всего на свете, в том, что так долго ее обманывал? Как подобрать такие слова, которые помогли бы ей понять его? Стефан не знал.

Но он смотрел в ее глаза — и его увядшая душа на мгновения оживала.

— Чего встал? Шевели батонами, у меня еще с десяток таких, как ты, — грубо гаркнул смотритель, толкнув Стефана в спину.

Увидев это, Кэролайн почувствовала острую боль в области сердца.

Стефан медленно сел напротив нее, все так же не отводя взгляд от ее глаз. Они были совсем близко друг к другу, но теперь находились, кажется, на разных планетах: Кэролайн — там, в мире, который Стефан так боялся потерять; Стефан — по ту сторону от него, там, где не было света и тепла. И теперь он не знал, есть ли у него путь назад.

— Кэролайн… — шепнул он, дрожащей рукой подняв трубку.

И в эту секунду Кэролайн показалось, что весь мир вокруг нее разлетелся на мелкие осколки.

— Кэролайн, как ты? Как Никки? — тараторил Стефан, будто бы боясь чего-то не успеть.

Кэролайн поджала губы, из последних сил стараясь сдержать слезы, и улыбнулась. Вот он — прежний Стефан, так боящийся за свою семью и готовый защищать ее до последнего… Такой знакомый и близкий.

— У нас все в порядке, — тихо проговорила Форбс. — Никки с Валери, не волнуйся за нее.

Кэролайн на несколько секунд замолчала, пытаясь собраться с силами, чтобы задать вопрос, который лишил ее покоя, поселил в душе страх, сковал сердце немыслимой болью. Она смотрела в родные изумрудные глаза и надеялась лишь на одно: на то, что они не обманут ее.

— Стеф, — тихо позвала девушка и почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы. — Сегодня утром… Приходила твоя бывшая жена.