В объятьях зверя (СИ)

В горле встал предательский ком, когда Кэролайн вновь вспомнила обо всем, о чем ей рассказала Елена. От отчаяния и безумной боли, нахлынувшей на нее новой волной, хотелось кричать, но ее в одно мгновение словно бы лишили голоса. Она жадно хватала ртом воздух, но кислорода все равно катастрофически не хватало.

Стефану казалось, что его секунда за секундой пронзают обоюдоострыми кинжалами, когда он видел, что происходит с Кэролайн, и понимал, что виноват в этом только он. Когда он услышал о приезде Елены, в сердце не было даже ненависти: она ушла куда-то далеко на второй план перед осознанием того, что он может потерять. А может быть, сердце просто устало от этого проклятого гнета, под которым оно билось столько лет.

Стефан молчал, считая секунды, отчаянно хватаясь за каждый миг, каждый взгляд, каждое ее движение. Он словно бы хотел надышаться ею на жизнь вперед. Пока он не читал в ее глазах ненависть. Пока он не видел в ее взгляде страха. Пока они еще были так близки.

— Стефан, я не хочу верить ей, — срывающимся голосом произнесла Кэролайн. — Ни одному ее слову. Стефан, прошу тебя, скажи, что она лжет. Пожалуйста, Стефан!..

Весь мир остановился в этот миг.

Сердце рвалось на мелкие куски, когда он слышал эти слова. Он никогда не видел во взгляде Кэролайн такую мольбу, такую отчаянную надежду… Такую веру. Он плотно сжал губы, тяжело дыша. Нет, не тюрьма была худшим наказанием, а то, что происходило с ним сейчас. Сил хватило лишь на то, чтобы едва слышно, словно молитву, произнести два слова.

— Прости меня…

Кэролайн смотрела на Стефана, и в этот момент ей показалось, будто бы ее тело охватило неистовое пламя. Одна за другой рвались тонкие нити надежды, за которые она отчаянно держалась, как человек, попавший в опасный водоворот и не умеющий плавать, держится за любую соломинку.

Она верила в него. Верила каждый миг, когда она дышала.

Она боялась лжи, и эти зеленые глаза ее не обманули. Однако именно этой правдой оказался разрушен весь ее мир.

Кэролайн, глотая слезы, словно в забытьи, мотала головой. В этот момент ей хотелось броситься к нему, взять за руку, вновь почувствовать его тепло, прижать его к себе и вновь, захлебываясь, умолять избавить ее от этих проклятых минут, увести ее в то время, когда они были так счастливы, — ведь это было совсем недавно! Но она не могла даже услышать его голос, не искаженный помехами в трубке.

Стефан опустил взгляд.

— Мне… Не хватило сил простить их.

— Стеф… — одними губами прошептала Кэролайн. — Ты не мог… Я не верю…

Но Стефан молчал, и это молчание каждую секунду убивало не надежду — саму Кэролайн.

— Нет…

На губах не осталось ничего, кроме соленого привкуса слез и имени, которое она повторяла, как молитву.

— Деймон?..

Ребекка стояла, не двигаясь с места, и ей казалось, что ее кто-то заковал в крепкие железные цепи: она не могла даже пошевелиться.

Она не видела эти сапфировые глаза почти два года. Они не встречались на семейных праздниках, не спрашивали друг о друге у родственников, и, конечно, речи не шло о том, чтобы они как-то общались. Их жизни текли параллельно друг другу, и для Ребекки такое неведение, наверное, было единственным способом спастись. Она все еще верила, что время поможет ей отвыкнуть от него.

Но все рушилось в тот миг, когда она слышала этот чуть хрипловатый голос, который в одно мгновение способен был превратить кровь в кипучую лаву, которая растекалась по венам, обжигая каждую клеточку не только тела — всей души.

— Привет, сестренка.

По губам Деймона скользнула кривоватая усмешка, которая до боли была ей знакома.

— Зачем ты пришел? — поборов ком в горле, но не сумев скрыть дрожь в голосе, пробормотала Ребекка.

— Может быть, впустишь в дом? — предложил Деймон. — Думаю, нам есть о чем поговорить.

Ребекка в течение нескольких секунд пристально смотрела в его ледяные голубые глаза, но он не отводил взгляд, словно бы испытывая ее. Он знал: сказать «нет» она не сможет.

Через несколько секунд, хмыкнув, она отошла, освободив дверной проем, показав Деймону таким образом, что разрешает ему войти. Дверь тихонько скрипнула, и он прошел в дом. Оглядевшись, он словно бы на мгновение перенесся на девять лет назад. Светлые тона, прованский стиль, множество картин и фотографий… За эти годы Ребекка не изменила своим вкусам.

В какой-то момент из размышлений его вырвал ее голос.

— Пришел защищать Елену? Решил поиграть в благородного рыцаря? — с пренебрежительной усмешкой спросила сестра.

Деймон перевел взгляд на Ребекку: она стояла, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди, будто отчаянно желая от чего-то защититься.

— Да брось, — протянул Деймон, — времена крестовых походов давно прошли. Да и Елену защищать уже не нужно: согласись, достаточно трудно испортить человеку жизнь, находясь в следственном изоляторе.

Произнеся последние слова, он, не скрывая удовольствия, улыбнулся и посмотрел Ребекке в глаза, наблюдая за тем, как меняется ее взгляд.

— Ты рано празднуешь победу, — сказала она. — У Стефана в городе безупречная репутация, так что…