В объятьях зверя (СИ)

Классический черный костюм, такого же цвета рубашка с небрежно расстегнутыми верхними пуговицами, начищенные до блеска лакированные туфли, дорогие швейцарские часы на запястье, стоимость которых наверняка исчислялась десятками, если не сотнями тысяч долларов. Взлохмаченные черные волосы, гладко выбритые щеки. Невероятная мужская стать, которая сохранялась даже в самых небрежных его движениях. Он был совсем не похож на себя самого, того двадцатитрехлетнего голубоглазого сердцееда, не изменявшего кожаным курткам и джинсам и гонявшего по улицам Нью-Йорка на любимом Harley Davidson. От него пахнет деньгами, роскошью и властью. Что изменилось за эти девять лет? Ребекка смотрела в его голубые глаза и понимала: на самом деле — почти ничего. Все та же усмешка во взгляде, лукавая улыбка на губах, в каждом слове — уверенность, не допускавшая того, что может быть прав кто-то, кроме него. Четкое понимание, чего он стоит и чего хочет. В глазах — лед, который уже через секунду может смениться неистовым, уничтожающим все на своем пути пламенем, спасения от которого найти было уже невозможно.

Изменилось лишь одно: сейчас он стал еще сильнее.

Ребекка хотела бы убрать руку, остановить его, но не могла сказать ни слова. Деймон видел эту безоружность в ее глазах и не скрывал, как наслаждается ею.

— Сколько вы уже женаты? — спросил он, показав ей кольцо. — Два года? Три? А сколько раз за это время ты мечтала сделать вот так?

В этот момент Деймон замахнулся и со всей силы запустил кольцом в дальнюю стену. В воздухе раздался звук, отдаленно напоминавший щелчок, и украшение со звоном ударилось об паркетный пол. Внутри все свело.

— Что ты делаешь? — пересохшими губами прошептала Ребекка.

— Не лги хотя бы себе, Ребекка, — прорычал Деймон, повернувшись к ней и наклонившись так близко, что между их губами оставалась лишь пара жалких сантиметров. — Ты ненавидишь меня за то, что не можешь сопротивляться, за то, что тогда я открыл тебе твои настоящие чувства и показал, что ты тоже способна переступить черту. Лишь одно чувство в твоей душе сильнее, чем ненависть ко мне.

Деймон на мгновение замирает, глядя в блуждающие глаза сестры. Ребекка дрожит всем телом, и тепло внутри ежесекундно сменяется ледяным холодом. Он смотрит ей не в глаза — он изучает, словно открытую и давно знакомую книгу, ее душу. У нее нет от него секретов, и если она что-то попытается от него скрыть, через секунду он прочтет это по ее взгляду, движениям, голосу. Он — единственный человек, перед которым она искренна всегда, даже если всей душой хочет это скрыть. И сейчас она понимает: ничего не изменится. По крайней мере, в ближайшую жизнь.

— Ты любишь меня. Так сильно, как только умеешь.

Замершее сердце вновь начинает стучать так бешено, что начинает казаться, что оно вот-вот выпрыгнет из груди.

— Ну же, Ребекка, — шепчет он, улыбаясь уголками губ. — Не бойся меня. Мы давно знакомы друг другу. Я знаю, чего ты хочешь сейчас. И я готов тебе это дать. Снова.

Ребекка медлит несколько секунд, а затем касается холодными пальцами его груди. Под ее ладонью бьется его сердце, и в какое-то мгновение все вокруг становится совершенно неважным. Неважно то, что было раньше, неважно, что она замужем, неважно, что утром они расстанутся вновь, и он о ней даже не вспомнит, а сердце вновь будет кричать от нестерпимой боли. Абсолютно плевать, что их отношения — это ненормально. Важно лишь то, что происходит здесь и сейчас.

Больше не в силах сдерживаться, Ребекка запускает руку в его волосы и впивается в его губы. Она помогает ему снять пиджак, который падает на пол где-то неподалеку, едва не рвет его рубашку и оставляет на его коже красные отметины. Ощущая на своей коже его дыхание, он чувствует, как с каждой секундой сила возвращается к ней будто бы в двукратном объеме. По венам растекается тепло. Когда воздух в легких заканчивается, она на мгновение отрывается от него и видит, как смеются его голубые глаза.

Он вновь победил.

====== Глава 50 ======

Soundtrack: Ани Лорак — Расскажи, зачем

Стеклянный, колючий, доводящий до мурашек холод дорогого шелка. Очень хочется спать, и в мышцах разливается тянущая ноющая боль, но уйти в сон не получается из-за необъяснимого чувства тревоги, которое словно бы сливается со стуком сердца внутри, с каждым ударом становясь все сильнее. Но именно эта холодная постель и пускает по венам этот ознобный страх, от которого невозможно спрятаться: когда, чуть повернувшись, Ребекка не ощутила такого знакомого и нужного тепла, это напомнило ей лишь об одном — скоро она вновь останется одна.