В объятии Зверя. Том 2

Рейван закрыл лицо руками и зарычал.

— Я не могу, — простонал он. — Не могу оставить её.

Стейнвульф выдохнул и немного помолчал.

— Я больше всего боялся, что ты, кровавый Зверь, решишь её там похоронить!

Вождь Лидинхейма придвинулся ближе и положил ладонь Рейвану на плечо:

— Ты выглядишь будто покойник. Сильно мучит тебя твоя кзоргская боль?

Почти все раненые после битвы предались веселью, и увечья больше не терзали их. Владычица чувствовала себя не к месту на рисском пиру и захотела покинуть зал. У дверей путь ей преградил страж.

— Тебя выпускать не велено! — строго рыкнул он.

— Кто это повелел?

— Верховный ван.

Маррей с обидой развернулась.

— Владычица, садись мне на колени! — рассмеялся один из пьяных воинов, сидевших за ближайшим столом. — Сделай меня своим Владыкой!

— Закрой рот, Токи! — вмешался Тирно. — Хорошо, вождь тебя не слышит. Маррей, садись здесь, — подвинулся рудокоп. — Эйнар приказал мне за тобой приглядеть. Съешь что-нибудь?

Владычица устало опустилась на скамью.

— И ты караулишь меня у дверей? Не хочу ничего есть, спасибо.

Маррей беспрестанно бросала взгляды на Рейвана. Он не выпускал из рук кубок. Лицо его было серым, и тёмные вены, будто руны, просвечивали под кожей. Вскоре он сделался так пьян, что уронил голову на стол.

Владычица подошла.

— Ну всё, хватит вашему вождю пить! Помогите его куда-нибудь положить.

— Пожалуй, и правда хватит, — отозвался Стейнвульф.

Арнульф первым подхватил Рейвана за плечи. Старший из сыновей Стейнвульфа, Свервульф, помог ему. Рейван зашипел от потревоженных ушибов.

— Он ранен? — заволновалась Маррей.

— А как ты думаешь? — огрызнулся Арнульф. — Если рассечений нет — это не значит, что руки и рёбра не отбиты. Идём, Эйнар.

Верховного вана положили в покоях за занавесью. Арнульф ногой придвинул бадью ближе к ложу, Свервульф поставил рядом кувшин с хмельным мёдом, и они зашагали прочь.

Владычица собралась выйти следом за соратниками, но Рейвана вырвало. Волнение за него остановило Маррей. Рейван стонал от боли, и она осторожными шагами приблизилась к нему.

— Судя по содержимому, ты только пил и ничего не ел, — сказала Владычица, заглянув в бадью.

Рейван безвольно свесил голову и сплюнул остатки рвоты.

— Мне побыть с тобой? — произнесла Маррей, с тревогой взирая на него.

Вождя снова одолел рвотный позыв. Владычица бросилась к нему и сдвинула упавшую на его лицо косу. Дотянувшись до кувшина, Рейван сделал несколько глотков. Маррей помогла ему вернуть кувшин на пол. Рейван упал на спину. Лицо его сделалось ещё более серым, глаза затянуло тонкой паутинкой лопнувших сосудов. Вены чёрными нитями выпирали на висках и на шее.

— Ты так ужасно выглядишь, — произнесла Владычица.

— Иди. Нечего тебе на меня смотреть, — прохрипел он.

Рука Маррей потянулась к его лицу, пригладив мокрую от мёда бороду. Рейван настороженно проследил за её движением, а потом поглядел ей в глаза.

— Я хотел выйти победителем, — проговорил он. Всё тело его содрогалось от зова Причастия. — Но я проиграл.

Рейван закрыл глаза в бессилии и обратился мыслями к погибшей матери; к Ингрид, которая была в плену у Вигга; к Дэрону, которого сам оттолкнул. Тьма окутала его сердце, и он увернулся от прикосновения Маррей, не желая принимать ласку женщины, которая причинила ему боль.

— Я всё потерял, — прохрипел он.

— Дэрона ты зря прогнал, — сказала Маррей, поправив ворот рубашки Рейвана, вышитый золотой нитью. Она помнила, как Корда делала эту работу.

— Он, наверное, нарочно не говорил тебе… смотрю, вам нравится испытывать друг друга, — прошептала она. — Дэрон — мой отец.

Рейван открыл глаза.

— Сукин сын, — прошипел он и схватил Маррей за руку, притянув к себе.

Владычица забралась на постель и обняла Рейвана.

— Что ж ты сама молчала? Как это возможно?

— После падения Галинора, я полагала, он мёртв, но встретила его рабом в Харон-Сидисе. Конечно, я помогла ему бежать! Вигг подумал, что мы любовники, и стал охотиться за ним. И потому я никому и никогда о нём не говорила…

Тяжесть на сердце отлегла, и Рейван свободно вздохнул.

— Я рад этому, — произнёс он. — Теперь, когда между нами нет соперничества, я готов признать, что очень его люблю! Но мне погано оттого, что должен смирить гордость и извиниться перед ним.

— Он хороший человек, — произнесла Маррей. — Хороший соратник.

Рейван положил голову на грудь Маррей и успокоился. Владычица гладила его по волосам. Остановив пальцы на его шее, она ощутила слишком слабые удары и испугалась.

— Твоё сердце еле бьётся. Причастие зовёт тебя!

— Ты помогаешь моему сердцу биться. — Рейван непослушными руками развязал шнуровку её платья и, словно погибающий от жажды, втянул в рот сосок, застонав от упоения. Рядом с Маррей боль его растворялась, а тьма, что окружала, рассеивалась. Он заскулил, как щенок. Грудь её сделалась мокрой от его слюны и влаги из глаз.