В объятиях дождя

Втащив дерево через парадный вход, я надежно прислонил его к стене в маленькой гостиной напротив камина, огородив железной скобой, найденной в амбаре. Тут возникла проблема с подарками: куда их класть? Я влез на чердак и принес оттуда большой ящик из кедровой древесины, достаточно вместительный, о чем я узнал еще в детстве, когда, свернувшись калачиком, иногда укладывался в нем спать. Тогда я воображал себя кем-то вроде капитана пиратского корабля. Этот ящик я покрыл паркетным лаком, подставил под дерево и обвязал лентой. Мне, кстати, всегда очень нравился запах этого ящика. Вскипел чайник, я налил себе чашку чаю и потом начал покрывать лаком роскошное, когда-то приобретенное Рексом пианино. Закончив это дело, я и пианино обвязал лентой, сделав огромный бант. Потом подбросил поленце в камин и растянулся на кожаной кушетке, глядя, как тлеющие угольки падают на железную каминную решетку и покрываются пеплом.

Через час скрипнула, а потом со стуком захлопнулась дверь черного хода, и послышались быстрые, вприпрыжку, шаги маленьких ног. Они потопали вниз, в подвальный этаж, а потом вдруг смолкли и снова послышались, уже топоча вверх по лестнице, а потом пронеслись по дому. Наконец мальчик вбежал в маленькую гостиную.

– Привет, дружище!

– Дядя Так! – замахал руками Джейс, смеясь и подпрыгивая. – Сегодня Рождество!

– Я знаю. И вправду Рождество!

Через несколько секунд в кухню вошла и Кэти, все еще во фланелевой ночной рубашке, на которую сверху был накинут махровый халат, а на халат еще и одеяло. Взгляд у нее был очень сонный, и на затылке торчал вихор. Взглянув на Кэти, я указал на кухню:

– Там тепло. Даже жарко. – и, зевая, она двинулась в указанном направлении.

Джейс прыгнул ко мне на колени:

– А у меня для вас есть сюрприз!

– И какой же?

Он утер тыльной стороной руки нос:

– Но я не могу об этом вам сказать! Иначе – какой же сюрприз!

– А у меня тоже кое-что есть для тебя! – и я указал на коробку.

– Ой! Какой же? – и, спрыгнув с моих колен, он обежал коробку, потом погладил ее по углам и обвел взглядом, как будто прикидывая размеры подарка.

Вошла Кэти, села рядом со мной на кушетку, взяла чашку чая, и с каждым глотком ее глаза открывались все шире.

– Какое замечательное дерево! Ты специально такое заказывал?

– Оно еще не украшено, но я подумал, что Джейс это сделает лучше меня.

– Эй, мам! – и Джейс постучал по коробке. – Дядя Так приготовил мне сюрприз. Можно открыть?

Кэти взглянула на меня, и я утвердительно кивнул.

Джейс приподнял крышку, и комнату наполнил густой, завораживающий кедровый аромат, а на меня нахлынули воспоминания: в этом ящике я держал все самые любимые детские сокровища.

– Ой, мам! Смотри! – Джейс достал из ящика мой кожаный ремень с одной-единственной кобурой и взмахнул им в воздухе. Кожа ремня уже вытерлась, но он все еще был в хорошем состоянии. Джейс вытащил из кобуры револьвер: увы, его рукоятка из поддельной слоновой кости потемнела от влажности. А потом он достал мою широкополую шляпу и ярко-красный шарф, мои детские башмаки, мешочек с мраморными шариками, а еще чуть ли не сотню машинок и несколько игрушечных «хижин» – наподобие той, в которой родился Линкольн[29]. Вслед за этими сокровищами Джейс вытащил из ящика две сотни пластмассовых солдатиков, два пистолета в резиновых кобурах, пиратский кинжал и два блестящих ангельских крыла, которые скорее подошли бы девочке. Он высыпал на пол все эти сокровища и уселся посередине. А Кэти так и впилась взглядом в крылышки и, в изумлении, недоверчиво покачала головой, но тут Джейс прыгнул ко мне на колени и обнял за шею:

– Спасибо, дядя Так!

– Я рад, что тебе понравилось, приятель. Это все тебе.

– Все?

– Аболютно все!

И я взглянул на Кэти, которая подняла с пола крылья:

– Просто не верится, что ты их сохранил.

– Мне помогли. А ты готова принять мой подарок?

– Да когда же ты успел его приобрести?

– А мне для этого не нужно было много времени. Закрой глаза.

Кэти поставила чашку с кофе, зажмурилась, и я восемь раз покрутил ее вокруг оси, а когда она снова обрела равновесие, усадил около пианино и скомандовал:

– Открой глаза!

Кэти открыла глаза и увидела перед собой фортепиано с огромным бантом. Разинув рот от удивления, она машинально коснулась клавиш.

– Такер, – и Кэти покачала головой, – я не могу, не могу принять такой подарок.

– Замолчи, пожалуйста, – сказал я, дотронувшись до ее руки. – Лучше ты владей им, чем оно достанется Мэтту. Я в ужасе от одной только мысли, что он может сделать с фортепиано, пустив в ход свою пилу. А кроме того, фортепиано звучит как надо лишь тогда, когда ты на нем играешь.

Кэти улыбнулась, притянула к себе мое лицо обеими руками и поцеловала теплыми, мягкими, нежными губами, и меня с головы до ног охватил трепет. Она так сильно сжала ладонями мое лицо, что стало трудно дышать.

– Этот поцелуй от нас троих – от меня, Мэтта и мисс Эллы, – и, еще крепче обняв меня, она добавила: – Спасибо, Такер Рейн.