В объятиях его снов

Разговаривать нормальным человеческим языком он, наверное, не умел. Или видел, насколько мне плохо, и не стал давить на слух. Каждый шорох ткани постельного белья или моей собственной одежды звучал как один из мириад звуков какофонии настоящей мистической баньши. Еще немного и я поверю не только в их существование, но даже в реальность лохнесского чудовища.

«Как ты оказалась ночью на третьем этаже библиотеки? — прозвучал тихий нежный голос в голове. — Тебя в библиотеке не должно было быть вовсе».

Хотела спросить, а где я должна была быть, но язык не поворачивался. Жар огня все еще опалял лицо, шею и руки, незащищенные одеждой, либо от перенапряжения поднялась температура. Горло пересохло, а попросить воды не получалось. Зато мужчина ласково гладил меня по волосам, вытащив их из-под плеча, чтобы не натягивали кожу головы. Сейчас я была благодарна за его существование, как ни за что другое.

— Спасибо, — наконец выдавила из себя и повернула голову носом в подушку. От нее приятно пахло ненавязчивым цветочным ароматом и морозной свежестью, которую всего несколько лет назад рекламировал по зомбоящику Мойдодыр.

«Отдохни. Я пока найду противоожоговый спрей».

Мужчина поцеловал меня в висок и встал с кровати. Меня реально трясло: и от температурного жара, и от осознания глубины катастрофы и собственной глупости. Я нарвалась на настоящего террориста-мага и самолично кинулась предотвращать нападение на чуждую мне академию магии в совершенно незнакомом мире. Это было не просто глупо. Это было безмозгло. Попытка оправдаться, что меня тогда убили бы первой, как ненужного свидетеля, не успокаивала. Только раздражала.

А смогла ли я в результате спасти академию, предотвратить нападение? По правде, у меня не было ни одного аргумента за то, что золотая комната любовника на самом деле находилась в стенах академии, а не где-то на берегу ближайшего континента. Или даже где угодно в этом мире. Я просто поверила ректору Лунн и куратору Магнусу Фиару на слово, как последняя наивная дурочка. Киношные слезы брызнули из глаз, потому что на нормальные слезы организму не хватало водного резерва.

«Тшш, не плачь. Все позади, — механический голос оповестил о возвращении мужчины, и я не стала удивляться постоянной смене тональности на каждой фразе. Это был он. Никто другой быть просто не мог. — Сейчас боль пройдет».

Мужчина откинул упавшие на лицо волосы и сбрызнул кожу щек, носа и лба жидкостью, которая мгновенно растеклась по правой половине лица и застыла тонкой корочкой жира. Перевернув меня на спину, он спрыснул левую половину лица, а затем кисти рук с тыльной стороны и ладони, осторожно протерев каждый палец. Я ничем не выдавала пребывание в сознании, но ему и не нужно было знать то, в чем он сам ни на секунду не сомневался.

А я все еще не могла поверить в то, что ринулась в гущу событий, полностью отключив инстинкт самосохранения. Никогда раньше не замечала за собой самоубийственной жертвенности и произошедшее выбивало землю из-под ног. Ее и так не было: только пуховое одеяло под покрывалом из золотистого бархата и объемная, в толщину современных ортопедических матрасов, перина.

Боль отступала. Обожженная кожа успокаивалась, противная жирная пленка впитывалась в поры и охлаждала. По телу пробежался легкий морозец, и болезненный жар понемногу спадал. Дышать становилось легче, руки и ноги снова подчинялись мимолетному, неосознанному желанию, а не боли. Новая волна недоумения воззвала к разуму, затуманив мысли. Мужчина незаметно прилег рядом, обняв за талию со спины.

— Расскажи, как на самом деле начались сны, — объяснения Клео расплывчатые, мутные, будто сочиненные наспех. Мне же хотелось знать правду. Всю правду. — Наши… общие. Почему… ты не обнаружил связь сразу, а только через год? Как так получилось?

«С самого начала? Не заснешь, пока буду рассказывать?»

— Ны-ы, — ответила, не раскрывая рта. Накатило ледяное спокойствие, и я была готова услышать даже грубую историю юношеского спермотоксикоза, если дойдет до крайности. Слишком устала и напугана, чтобы в добавку злиться на того, кто вытащил меня за секунду до билета на тот свет.

«Хорошо. Тогда я попытаюсь оперировать понятиями из твоего мира, чтобы не усложнять рассказ. — Мужчина уткнулся носом мне в шею, придавив волосы, но меня не тронуло. — Несколько лет назад мой старший брат сбежал в день собственной свадьбы. Клятва, закрепленная магией, лишала его свободы личности, и не важно, насколько сильно он любил невесту…»

Мне тут же представился второй блондин, практически копия один-в-один первого, в белом свадебном фраке и почему-то цилиндре. Волосы его прибраны в конский хвост, а ногти аккуратно подпилены. Почему для образа жениха сознание подкинуло картинку с бесполезными деталями, не задумывалась.