В объятиях герцога

Укрывшись от дождя под темным навесом, расположенным напротив железнодорожного вокзала, Имоджен попыталась восстановить дыхание. Только теперь она заметила, что у нее руки перепачканы кровью, и ахнула. Это была не только ее собственная кровь… Высунув ладони из-под навеса под дождь, она помыла их, наблюдая, как вниз стекают окрасившиеся в розовый цвет струйки. На правой руке у нее был длинный, но неглубокий порез. Шок начал проходить, и в поврежденной руке теперь ощущалась ноющая боль. Паника сменилась отчаяньем и тоской.

Дрожащие ноги не держали Имоджен, и, прислонившись спиной к столбу, она стала обдумывать сложившуюся ситуацию.

Сначала она хотела вернуться домой, чтобы предупредить родных о случившейся с ней беде. Но ужасные новости и внешний вид девушки могли напугать мать и маленькую сестру. Имоджен была полуодета и забрызгана кровью.

Она убила человека. Имоджен понимала, что навлекла позор на всю семью. Полиция явится к ним в дом сразу после того, как стражей порядка вызовут в «Голую киску», обнаружив труп Бартона. Дель Торо не станет защищать официантку.

Имоджен все еще колебалась. Что ей делать? Идти домой или нет? Убила ли она Бартона или он остался жив? От этого зависело, грозит ей тюрьма или виселица.

У нее болели разбитые Бартоном губы, во рту ощущался вкус дождя и крови. Ее шаль осталась в руках насильника, и теперь девушка мерзла, холод пробирал ее до костей. Струи дождя текли за ворот ее блузки с глубоким вырезом, распущенные волосы намокли и отяжелели. Имоджен страшно было подумать, во что превратился ее макияж.

Ей некуда было бежать, не к кому было идти, чтобы обратиться за помощью. Она не могла сесть на поезд, потому что ее тут же задержали бы. Ее внешний вид вызывал подозрение.

Но если… если она умоется, переоденется и приведет себя в порядок, то у нее есть шанс уехать из Лондона. Имоджен оставила свои вещи в больнице. В шкафу раздевалки висело чистое черное платье, которое она носила на работе. Если ей удастся пробраться в больницу, она обработает раны и обдумает план дальнейших действий.

Кроме того, у нее в шкафу лежало немного денег. Она хранила их на тот случай, если ей вдруг захочется перекусить или понадобится срочно сесть на поезд.

В этот час на первом этаже дежурили несколько медсестер и один доктор. На остальных этажах было тоже не много персонала. Скупой доктор Фаулер экономил деньги на ночных дежурствах, и это сейчас было на руку Имоджен.

Гвен в это время как раз находилась на посту. Имоджен не сомневалась, что может доверять подруге. Кстати, они не успели попрощаться и теперь могли это исправить.

У Имоджен подкашивались колени. Она знала, что если сейчас упадет, то вряд ли сумеет снова встать. Поэтому, собрав волю в кулак, она прикрыла мокрыми прядями длинных волос голые плечи и светлую блузку, заляпанную кровью, и снова вышла под дождь.

Имоджен без труда проникла в здание больницы Святой Маргариты. Она хорошо знала, какие двери в этот час не заперты и не охраняются. Тихо, как призрак, она прокралась по темным коридорам, оставляя за собой мокрые следы. Раздобыв бинты, спирт и заживляющие мази, девушка обработала свои раны, перевязала руку и стерла кровь с тела.

Взглянув на себя в зеркало, Имоджен вдруг беззвучно расплакалась, из ее глаз неудержимым потоком хлынули горючие слезы. Они бежали по лицу, обжигая холодные онемевшие щеки.

Она не плакала о человеке, которого, возможно, убила. Она не плакала от боли или от холода. Ее слезы были вызваны мыслями о будущем, вернее о том, что будущего у нее теперь нет. Имоджен потеряла все – семью, надежду на счастье и, возможно, саму жизнь.

Она расплакалась еще и потому, что увидела в зеркале над умывальником на своем бледном лице застывшую маску смертельного ужаса. На нее страшно было смотреть. Тушь, которой она подводила глаза и брови, растеклась под дождем, прочертив дорожку к подбородку. Ее верхняя губа была разбита и распухла. Слава богу, хоть не кровоточила. Слипшиеся от дождя золотистые волосы безвольно висели спутанными прядями.

Небесно-голубая блузка с глубоким вырезом была перепачкана кровью. Взяв губку и мыло, девушка начала смывать с себя грязь и остатки макияжа, который накладывала, когда шла на работу в «Голую киску». Вскоре из-под толстого слоя пудры проступили ее золотистые веснушки.

Закончив умываться, Имоджен наконец-то узнала себя в зеркале. На нее смотрела бледная дрожащая девушка с широко распахнутыми испуганными глазами. Если бы не распухшая губа, Имоджен походила бы на обычную невзрачную девицу, каких много в городе. Взгляд прохожих обычно на них не задерживается.

Неудивительно, что Тренвит не узнал ее без макияжа и парика. Интересно, что бы он сказал, если бы увидел ее сейчас. Скорее всего, назвал бы ее простушкой. Причем простушкой тощей, как скелет, и донельзя усталой. Имоджен слегка сутулила хрупкие плечи, а ее острые ключицы, казалось, готовы были прорвать тонкую кожу, которой были обтянуты.

Она задохнулась от отчаянья, почувствовав себя одинокой и обреченной. У нее действительно не было будущего. Все ее надежды обратились в прах.