В объятиях лунного света

Маркизу было больно слышать эти слова. Казалось бы, он должен был злиться на Элеонору за то, что она так легко поверила в его порочность, но Лит испытывал в этот момент не гнев, а жалость к перепуганной женщине.

– Я готов остаться и выслушать вас обоих, – с ледяным спокойствием произнес Седжмур.

Лит бросил на него неприязненный взгляд.

– Мне надо поговорить с мисс Трим с глазу на глаз. Я не представляю для нее угрозы.

– Это вы только так говорите, – пролепетала Элеонора.

В ее голосе слышалось отвращение, и сердце Лита снова сжалось от боли.

– Мисс Трим, я верю, что маркиз не причинит вам вреда. Первым делом его светлость осведомился о вашем здоровье.

Этот аргумент герцога не убедил Элеонору.

– Он хочет заставить меня навсегда замолчать.

Лит негодовал на Седжмура за то, что тот вмешивался не в свое дело.

– Я хотел бы поговорить с мисс Трим наедине, – повторил он свое требование.

Бледная, как смерть, Элеонора бросила на герцога умоляющий взгляд.

– Не уходите!

– Оставьте нас наедине! – потребовал Лит тоном, не терпящим возражений.

Этот тон заставлял его политических противников трепетать, но на Седжмура он вряд ли произвел впечатление. Тем не менее герцог уступил маркизу.

– Я пришлю лакея, он будет дежурить в коридоре у двери, – предупредил Седжмур.

– Нет, этого мало! – воскликнула Элеонора.

– Черт возьми, Элеонора! – вышел из себя Лит, несмотря на решимость сохранять спокойствие. – Ты знаешь меня не один день. Сколько раз за это время мы оставались наедине! И что? Хоть один волос упал с твоей головы? Не бойся, ничего с тобой не случится! У тебя есть все шансы дожить до завтрашнего утра.

Она вжалась в дверь.

– Но ты тогда не знал, что я собираю компромат на тебя.

Седжмур внимательно наблюдал за ними, и Литу на мгновение показалось, что он прячет улыбку.

– Мисс Трим, я готов поспорить, поставив на кон все свое состояние, что с вами ничего не случится, – заявил герцог и вышел из комнаты прежде, чем Элеонора успела что-нибудь возразить.

В библиотеке воцарилась напряженная тишина.

– Мне нельзя здесь оставаться, – выдавила из себя Элеонора и, повернувшись, взялась за ручку двери.

– Элеонора, – тихо окликнул ее маркиз.

Услышав свое имя, она оцепенела. Тяжелое дыхание вырывалось из ее груди. Плечи Элеоноры поднимались и опускались. Лит видел, что она в смятении. Наконец Нелл медленно повернулась. На ее лице не было ни страха, ни ненависти. Она смотрела на Лита как на чужого человека, и это потрясло маркиза.

Как она может с таким безразличием взирать на него! Они провели ночь любви, Лит уверовал в то, что Элеонора Трим стала частичкой его души. Ему нужно было найти правильные слова, чтобы убедить ее дать ему еще один шанс.

– Мне безразлично, ударишь ты меня или нет, – холодно произнесла она.

От бессонницы и нервного напряжения Лит мог в любой момент потерять контроль над собой.

– Черт возьми, – взорвался он, – неужели ты и вправду думаешь, что я могу поднять на тебя руку?

Ее похожее на маску красивое лицо было невозмутимо. От досады Лит готов был швырнуть стул об стену или вазу на пол.

– Я ничего не знаю о тебе, – продолжала Элеонора.

– Ты знаешь главное, – сердито возразил он, – неужели ты думаешь, что я убью тебя в доме, где полно свидетелей?

– Ты кипишь от злости и можешь потерять контроль над собой. – В ее голосе слышалось презрение. – Ведь ты знаешь, что я намереваюсь уничтожить тебя.

Неужели Элеонора не понимала, что уже уничтожила его?

– И все же я никогда не подниму на тебя руку, – заявил он.

– Я бы поверила, если бы ты не растоптал меня.

Ее слова шокировали маркиза. Он вдруг осознал, что медленно надвигается на Элеонору, которая жалась к двери. Ей были омерзительны его прикосновения, и она хотела избежать их. Лита охватило желание сжать ее в объятиях и целовать до тех пор, пока она не забудет свои обиды, всю эту чушь, которая померещилась ей.

Он вгляделся в ее глаза, в которых совсем недавно пылала страсть. Лит верил, что они снова вспыхнут огнем любви и томления. Однако сейчас в них читались другие чувства – страх, гнев и решимость идти до конца.

Он отступил от нее и сказал:

– Прости.

Она нахмурилась. Должно быть, его извинения казались ей неуместными. У Лита создалось впечатление, что Элеонора не ожидала от него учтивых поступков и слов, она была настроена на жесткое противостояние. Его вежливость Элеонора восприняла как уловку. Лит понял: ему будет трудно вернуть ее доверие.

Вздохнув, он показал на стул.

– Сядь, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Элеонора не двинулась с места.

– Я не хочу говорить с тобой.

– И все же, я прошу, сядь и выслушай меня.

В конце концов, Элеонора отошла от двери и нерешительно села на стул у камина. Лит давно заметил, что на ней чужой наряд.

– Где ты взяла это платье?

– Мне его дала леди Хилбрук, – бросив на маркиза раздраженный взгляд, ответила Элеонора. – Моя одежда в домике, который ты снял.

– И кто в этом виноват? – спросил Лит.

Он старался действовать медленно, но верно, загоняя добычу в ловушку, как это делает голодный тигр, преследующий отбившуюся от стада козочку.

– Ты.