В объятиях Порфиры

Наконец расслабившись и откинув этикет, в разговор влилась и Нанами, умостившись на краешке пышного платья Лии будто мы вновь всего лишь ученицы, а не леди и подданная.

— Звучит не плохо. У нас отменный виноград, но… я говорила не о выпивке.

Как бы с намёком, рука сама потянулась к её животу, уже выдававший присутствие в нём маленького жителя и засмущал графиню до гиперемии на щеках.

— Скоро стемнеет, ваше величество…

Всё же, Ное не зря настоял на том, чтобы я не расставалась с наушником хотя бы на вылазках из дворца. Вот и сейчас, рыцарь выдернул меня из непозволительной роскоши и с ответным кивком головы, подтолкнул Джейсона ко мне.

— Спасибо, что побыли со мной вот так, девочки, однако сейчас прошу меня простить…

Поднявшись и кивнув графине на её принца, я вложила её руку в ладонь Нанами.

— Хотела бы побыть с вами дольше, но перед вашим с Томом торжеством, я тоже должна прикрыть тылы и пополнить число своих «случайностей»…

На мгновение, мне даже стало неловко от того, как сорвавшаяся с губ улыбка от вида приближающейся чёрной лорики, была похожа на влюблённое лицо Лии, когда она смотрела на брата, но от того лишь шире улыбнулась, подтолкнув девчонок прочь.

— Должна закалить мою «сталь»…

Когти венца…

Спустя час, терпкий цитрусовый чай и валериана, поразительно омыли горло от горьких комьев рвоты и освежили, отвратно скисшее, дыхание, наполнив желудок тёплым и ароматным чувством умиротворения.

Пожалуй, впервые за неделю…

Возвращаться в свою каюту, пускай даже убранную и проветренную, было просто невмоготу, так что одиночество в кают-компании моему королевскому высочеству скрашивал только чай и рыжая лоснящаяся тушка имперского кота.

— Только ты меня и понимаешь, Толстяк Луи…

Пушистая морда блаженно растянулась в сладком зевке и протяжно замурлыкала, беспардонно улегшись мне на коленки и похлопывая свою «служанку» по носу белой кисточкой непослушного хвоста.

— Ты прав… простите, что потревожила, «ваше величество».

Я сама удивилась своей слабой улыбке, но пальцы тонули в блестящем мехе, вычёсывая хозяйскую спинку и ушко, а глаза бездумно считали облака, так мило походившие на белую дымку, не слизанной с кошачьих, усов сметаны.

— Позволишь…?

Лёгкий стук привлёк внимание лишь на мгновение, но без отосланных служанок, можно было позволить себе не отвечать даже принцу, пропустив его слова мимо ушей.

Приняв тишину в ответ, Джон позвал кота, но жирная животинка лишь потянулась и отвернулась к окну, подставив зажмурившуюся мордочку под тёплые лучи, лениво пиная меня по ноге в попытке поймать маленького жёлтого зайчика.

— Спасибо, что отозвался на звонок…

Прервав затянувшееся молчание, мне с трудом удалось подобрать слова, но лишь не глядя на принца и прячась глазами за обивкой имперского кресла.

— Я никогда этого не забуду…

Сглотнув ком, полный горечи, я прикрыла глаза в надежде развидеть точный подбородок и небрежную щетину.

Забыть тот пробирающий душу запах черешни и табака…

— Знаю, что утерянного не вернуть… прекрасно знаю, что мы оба понимаем, что я говорю не о графе, но сейчас прошу, отвези меня в школу, Джон…

— Боюсь, это невозможно.

Владыка кивнул мне на иллюминатор, в который я боялась смотреть ниже облаков.

— Раз уж ты начала, Блюнайт был послан, чтобы разобраться с Айлин и забрать мою невесту, но… я не уточнял забрать для чего.

Наконец обернувшись к принцу и получив одобрение, я выглянула наружу и сквозь толщу стекла, увидела родную сердцу, водную гладь и очертания города, родного и душой.

— Не хотел тебя волновать, пока не отоспишься, но…

Я уже всё поняла, не успел он начать, а по щекам покатились немые слёзы.

— Твой король умер, Таня… мне жаль.

Одной сокрушительной волной меня накрыло осознание, а от этих слов стал обволакивать и неукротимо опутывать ужас, с каждым вдохом лишь сильнее лишая возможности дышать, путая мысли, словно нарастающая головная боль.

— Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы смена власти прошла мягко, но мой отец видел перспективы в Балтийской федерации, а брак с тобой был запасным вариантом, но…

Джон мягко коснулся моего плеча, пытаясь унять необъятную боль, но даже этот ласковый жест сейчас, казалось, был способен разодрать плоть и впиться в душу тысячей иголок…

И всё же…

Одно лишь его «постараюсь» было убедительней, чем уверенное «обещаю» из уст любого, кого я знала, от чего становилось только страшнее представлять, какая сила скрывалась за столь скромными словами.

— Теперь император я, но предатели из ваших парламентариев строят козни изнутри. Они уже давно подбивали Алессандро к миру, а теперь… им нужен не молодой орёл без отеческих когтей.

Повелитель мира бережно, словно касаясь иконы, поцеловал меня в щёку, от чего в животе предательски, но так сладко и подкупающе заныло.

— Стоят ли наши «привязанности» слабости, Тань…? Стоит ли твоё любимое королевство твоей гордости и моего обручального кольца?

Ласково приобняв меня со спины, мой Джонни объял меня, словно тень, поглощающая муравья… словно надёжная скала, способная посадить на трон одним лишь своим именем.