В объятиях Снежной Королевы

— Дана? — встревожился он.

— Я… просто… не ожидала, — она немного пришла в себя. — Но я ещё не сплю, нет. Да, я работала, но не подумала, что кто-то будет читать это прямо сейчас.

— А я вот засиделся, да ещё эта разница во времени.

— Я помню, да, ещё перелёт…

— Да, я только ночью прилетел и почти не спал, а теперь вот сижу. Ночь, а у меня наоборот, сна ни в одном глазу. И тут ваше письмо.

Она словно ему что-то личное написала, так обрадовало его это сообщение.

— Наверно, ещё дело в кофе. С ним всегда так. Когда надо — от него никакого толка, а стоит выпить чашечку ближе к вечеру и всё, сна ни в одном глазу.

«Господи, что я несу? Что я несу? Он же сказал: разница во времени. А что ещё сказать?» — паниковала она.

— Наверно, и в нём то же. Я… посмотрел вашу работу, — он вздохнул. — Неплохо, но у меня есть одно замечание, а может пожелание.

— Хорошо, я слушаю.

«Он ещё и посмотрел?!»

— Я так и не нашёл ваше резюме. У вас какое образование? Филологическое, педагогическое?

— А это важно? — насторожилась она.

«Чёрт побери, да нет у меня никакого образования!»

— В принципе, нет. Просто ваши тексты они какие-то слишком художественные. Поэтому я подумал о каком-то литературном вашем прошлом.

— Нет, я не спившийся член союза писателей. И даже не вращаюсь ни в каких окололитературных кругах.

— Охотно верю, — улыбнулся он.

— А что вы подразумеваете под словом «слишком»?

— Ну, вот, например. Вы описываете Фортунер: брутальный дизайн, с хладнокровной уверенностью профессионала, ехидным оскалом вертикальных ниш обтекателя. Это не машина, это маньяк какой-то. Мне уже страшно к нему даже подойти, не то что сесть за руль, — его голос как мотор Харлея на низких оборотах, мягкий, бархатистый, хрипловатый.

Она бы слушала его вечно. И он читает вслух её текст, это так интимно. Только её текст ему не нравится.

— А по мне так очень даже запоминающийся образ. Сразу выделяет его из общей массы внедорожников, которые все как один сравниваются с хищниками, — никто не любит, когда критикуют его работу.

— Да, необычно. Только ему это и даром не надо, потому что официальных продаж Фортунера на территории РФ Тойота не планирует. Разве что вы переведёте своё описание на тайский или австралийский язык.

«А он не привык к возражениям. И шутка не смешная. И вообще, обидно, блин!»

— Но я …

— Я понимаю, — перебивает он сочувственно, — это не ваша вина, что вы этого не знали. Вам дали общие каталоги, ваша задача сделать описание. Я не о том, что вы описали ненужную машину, я о том, что в описаниях сайта не нужны высокохудожественные вещи. Надо проще, техничнее, суше.

Он переходит на начальственный тон и вся магия теряется. И образ его жены перед Данкиными глазами скачет как чёртик и машет флажками, пробуждая дух противоречия.

— Понятно, — Она корчит ему рожу. А вот хрен тебе! Жене указывай. — Я, конечно, постараюсь учесть ваши замечания, — она старается говорить мягко и вежливо, — но меня наняли как раз потому, что мои описания запоминаются. Я не работаю по шаблону. Мне поставили задачу: заполнить сайт уникальным контентом. Он достаточно уникальный?

— Вполне, — она прямо ухом чувствует, как он кивает.

— Тогда проще, техничнее и суше — это, наверно, не ко мне.

Эта пауза материальна. Данка чувствует, как сгущается в комнате воздух, как искрится на том конце трубки его гнев, как накаляются синопсы, по которым двигается от его начальственного мозга к речевому аппарату переданный сигнал. Всё, сейчас он шандарахнет её молнией своего «Уволена!» и дымящаяся кучка пепла на стуле всю жизнь будет жалеть о своей дерзости.

— Тогда пусть останется как есть, — он говорит неожиданно спокойно, но холодно, замолкает, и Данка задерживает дыхание. Приговор ещё не оглашён. — Написанное пусть останется как есть. Вы хорошо потрудились, но эта работа не для вас.

Ну, вот и всё! Дочирикалась.

— Ясно, — расстроено вздыхает она.

— Но вы напрасно расстроились, — он не злорадствует, в его голосе снова тепло. — Я хочу предложить вам другую работу, где у вас будет реальная возможность проявить себя, и ваш талант там действительно пригодится.

В голову лезут всякие глупости.

— Я не пишу биографий, — ляпает она первую попавшуюся.

— Нет, нет, — смеётся он, — я ещё недостаточно стар, чтобы садиться за мемуары. Разговор идёт всё о том же сайте. Только теперь ваша задача писать для него статьи.

— Статьи?

— Да, актуальные, живые, энергичные, с характером. Думаю, эта работа как раз для вас.

— У меня нет журналистского образования, — на всякий случай намекает она.

— Я же сказал, это неважно. Важен только сам текст. Вы согласны?

— Наверно, да.

— Отлично! — кажется, он радуется больше, чем она. — Я скажу координатору проекта, он с вами свяжется, чтобы обсудить детали.

— Хорошо.

Потухший монитор отражает её расстроенное лицо: не хочу никакого координатора.

— Но должен сразу предупредить, к этой работе есть одно неприятное дополнение, — он чувствует её растерянность, и он опять улыбается. — Каждую статью вам придётся обсуждать лично со мной, а я тот ещё зануда.