В одно касание

Джейми предложил моим родителям навестить нас и взял на себя оплату их проживания в ближайшей гостинице. Прошлым вечером он сводил нас поужинать. Похоже, он хочет познакомиться с ними поближе.

Я отказалась претендовать на должность в маркетинге, а Джейми уговорил руководство команды продлить со мной договор, пока я рассматриваю варианты относительно музыкальной карьеры. От Айви Мэтьюс по-прежнему тишина, но, хоть я и разочарована, это не заставит меня бросить писать новые песни.

Я играла на шести открытых микрофонах за последний месяц. Это мое основное занятие, и я отдаюсь ему полностью, потому что это самое главное.

Когда мы усаживаемся на места, у меня натягивается и гудит каждый нерв. Я оттягиваю момент, когда расскажу обо всем этом родителям, потому что знаю: хорошо они не отреагируют.

Мама болтает с Донной, Хейзел и еще парой человек. Игроки, которые приезжали на Новый год в Силвер-Фоллс, здороваются с моим отцом как со старым другом и благодарят за завтрак, который он для всех тогда сделал. А те, с кем он пока не знаком, сразу же представляются. Когда, наконец, приходит Джейми, он совсем не удивляется, увидев моего отца, обсуждающего с Уордом стратегию защиты.

– Привет, детка. – Он чмокает меня в губы, и я улыбаюсь.

– Привет. Это ты попросил всех подойти поздороваться с папой?

Уголки его губ ползут вверх.

– Ага.

Вот это мужчина. Серьезно. Он идеален.

– Спасибо.

Его теплый, ласковый взгляд блуждает по моему лицу, по волосам.

– Для тебя, пташка? Все что угодно.

Я вспыхиваю от удовольствия. Я так счастлива с этим парнем.

Донна и мама заливаются смехом.

– А эти двое отлично поладили, – шепчу я Джейми с улыбкой, и его взгляд смягчается, когда он смотрит на свою мать.

После аварии Донна серьезно подошла к вопросу своей тревожности и панических атак. Два раза в неделю Джейми возит ее на сеансы и терпеливо ждет в машине, а потом отвозит пообедать. Если его нет в городе, это делаю я. Он даже присоединился к паре сеансов по просьбе доктора Донны, и, хотя у них еще большое поле работ, они, кажется, делают прогресс. Теперь Донна более открыто говорит о своих проблемах. Я слышала, как она упомянула о них в разговоре с мамой во время игры.

Я улыбаюсь Джейми.

– Спасибо, что устроил родителей в гостинице.

– Я только рад. – Он понижает голос и касается губами моего уха. – Не хочу, чтобы этой ночью пришлось вести себя тихо.

По моей спине пробегает дрожь, и я закусываю щеку, чтобы не улыбнуться во весь рот. Мои бедра сжимаются, когда я представляю его язык у меня между ног, как прошлой ночью. И как потом он трахал меня, прижав к стене, а я закинула ему ноги на талию. Мое признание в любви высвободило что-то в Джейми, и он демонстрирует мне свои чувства множеством, множеством способов.

Я не жалуюсь.

– Мы идем в бар, – вклинивается Хейден. Он кивает моим родителям. – Кен? Морин? Донна? Вы же идете с нами, да?

Папа готов упасть в обморок от счастья.

* * *

В «Грязном фламинго» стоит дикий шум от разговоров, смеха и музыки, периодически прерываемой звоном бокалов. Вся команда здесь, даже Уорд. Он все еще беседует с моим отцом, но не отрывает глаз от Джордан за стойкой бара.

Повседневный партнер Джордан по сексу стоит на маленькой сцене, играет на гитаре и поет, и я прислушиваюсь к новой песне, которую он пытается исполнить. Она о том, как он хочет большего от девушки, которая в нем не заинтересована. И он тоже всю дорогу не отрывает глаз от Джордан. Но ему бы очень не помешало настроить гитару.

– Ребят, я возьму небольшой перерыв, – говорит он в микрофон и встречается со мной взглядами. – Но я надеюсь, что пока для вас может поиграть наша подруга Пиппа.

Мои глаза округляются, и все взгляды устремляются на меня. Хейзел ободряюще кивает.

– Да, Пиппа! – кричит один из игроков. А другой пьяный хоккеист воет, как волк.

Мои родители смотрят с недоумением. Они знают, что я выступала на Новый год – все в Силвер-Фоллс в курсе, – но не знают, что я занимаюсь этим на постоянной основе.

Они много лет не видели, как я играю. Мой пульс учащается, а нервы внутри дрожат. Они называют это хобби и до сих пор считают, что я планирую карьеру в маркетинге.

Но если я хочу быть в музыкальной индустрии, я должна играть перед людьми, даже если боюсь.

Я встаю, и все вокруг приветствуют меня громкими криками. Мои родители поражаются такой реакции. Сердце стучит в ушах, и я поднимаюсь на сцену. Я знаю, какую песню буду играть, потому что теперь мне все стало ясно. Когда я писала песню за песней о Джейми, я таким образом признавалась ему в любви. Когда я писала песню о противостоянии чужим ожиданиям, я пыталась вырваться из клетки, где была заперта.

– Привет, – говорю я в микрофон и беру на гитаре аккорд. – Я Пиппа Хартли.

Несколько человек смеются, потому что почти все здесь мои друзья.

Я начинаю песню, и когда смотрю на своих родителей, они слушают с самым пристальным вниманием. На лице мамы играет милая, но печальная улыбка, а папа смотрит на меня, как на игрока НХЛ. У меня в груди тянет. Мама берет папу за руку, и он что-то шепчет ей на ухо. Она кивает и снова улыбается.