В одно касание

Я не могу ответить первое, что приходит на ум. Развлекаюсь со своей новой игрушкой, представляя, как сижу у тебя на коленях и трусь о твой огромный член.

Нет, я точно не могу так ответить. У меня пылают щеки, а тело трепещет от предвкушения.

Я пользовалась ею без остановки.

У меня никогда такой не было, так что я даже не представляла, насколько они хороши. В туре личного пространства нет, так что я не особо смогла бы ею пользоваться. А даже если бы взяла с собой, то она обязательно выпала бы у меня из сумки в самый неподходящий момент, на глазах у всех.

– Хотим прогуляться с Хейзел, – отвечаю я и на секунду задумываюсь. – Может, немножко поиграю на гитаре.

Его взгляд теплеет и смягчается, а в моей груди разливается согревающее чувство. Мне нравится это выражение на его точеном, красивом лице. Мне нравится, когда он так смотрит на меня.

– Это просто замечательно, пташка, – говорит он, и уголок его рта приподнимается.

Мое сердце порхает в груди. Я сделаю что угодно, чтобы он снова улыбнулся. Он не отрывает от меня глаз, и трепет в груди усиливается.

– Пришли мне фотографию с вашей прогулки.

Я с улыбкой киваю. Но напоминаю себе: он просто хочет удостовериться, что у Дейзи хорошо проходит день.

Мы прощаемся, я возвращаюсь в свою комнату и достаю гитару. Где-то час играюсь с ней, подыскиваю аккорды, замираю с ручкой над блокнотом в надежде написать стихи, но ничего не приходит. Так я писала музыку раньше – набрасывала какой-то кусок песни: может, один куплет, или, наоборот, припев, или даже только первую строчку, а остальное прибавляла по ходу. Но сегодня в голову не идет ничего по-настоящему годного. Ничего достойного того, чтобы построить на этом песню. У меня перед глазами стоит Зак с его менеджером.

Я издаю долгий мучительный вздох. Ну и какой из меня музыкант? Я не могу заниматься этим даже в качестве хобби, не завязая в трясине неуверенности.

* * *

– На следующей неделе «для своих» открывают ту вакансию в маркетинге, – говорит мне Хейзел во время нашей дневной прогулки.

– Супер!

Я представляю себя на совещании по поводу сотрудничества с брендами, рекламной стратегии или нового дизайна логотипа. По сравнению с безумным расписанием во время тура офисная работа даст мне шанс на нормальную жизнь. Может, я даже заведу друзей. А если кто-то подшутит надо мной или засмеет мои маркетинговые идеи? Ничего страшного, потому что они не будут идти от сердца, как песни.

Но тут я задумываюсь. Если меня возьмут в отдел маркетинга, я никогда больше не увижусь с Джейми и Дейзи.

Мое хорошее настроение сдувается, как воздушный шарик.

Это к лучшему, думаю я. Я вспоминаю, как сегодня утром пыталась писать музыку, и меня буквально парализовало от мысли о негативной реакции. Я не похожа на Зака, который всегда умел игнорировать критику.

– Тебе необязательно откликаться, – тихо говорит Хейзел. – Просто из-за того, что так хотят мама с папой…

– Я этого хочу, – отрезаю я. – Я этому училась.

Но ее пытливый взгляд задерживается на мне. Она на это не купится. Хейзел всегда видела меня насквозь.

Я уже предвижу восторг моих родителей, что я вообще откликнулась на вакансию. Они засыпят меня вопросами.

Кроме того, я только начала снова писать музыку. Я не хочу еще больше давить себе на мозг, размышляя, что это может стать делом моей жизни. Я просто хочу снова ее полюбить.

– Ой, я же хотела поблагодарить тебя за подарок, – говорю я Хейзел, меняя тему и лукаво ей улыбаясь. – Перешла ли я границы дозволенного? Безусловно. Волнует ли меня это? Нет.

Она с недоумением сдвигает брови и наклоняет голову.

– А?

– Игрушка.

– Какая игрушка?

Я хмурюсь.

– Которую ты мне прислала.

Она смотрит на меня вытаращенными глазами.

– Я ничего тебе не присылала.

Я смаргиваю.

– Да нет, присылала. «Удовлетворитель».

Она закашливается от смеха.

– Я тебе такого не присылала. Хотя отличный выбор. Все говорят про вибраторы, но они же такие «бз-з-з»! – Она изображает звук бензопилы. – Иногда это немного чересчур.

Я застываю на месте.

– Это ты мне его послала.

– Нет, – медленно произносит она. – Не было такого.

Значит…

О господи! У меня отвисает челюсть. Он единственный, кто знает мой адрес. Даже в моем личном деле в офисе до сих пор значится адрес Хейзел, хотя там все знают, что я живу у Джейми.

– Что с лицом? – спрашивает Хейзел.

Я пялюсь в пустоту. Мое лицо, вероятно, достигло температуры солнца, и я сейчас умру от смущения, или от возбуждения, или от шока.

Джейми Штрайхер прислал мне секс-игрушку, которой я пользовалась нон-стопом, думая о нем.

Воспоминание о том, как он стоял на кухне и неловко глядел на меня, пока я расхаживала в посторгазменном тумане, ярко вспыхивает у меня в голове. Я сжимаю ладонями пылающие щеки. Я сейчас умру. В любую секунду все мое существо просто испарится в воздухе – пуф, и все.

– О господи! – шепчу я.

– Что?

– Мне кажется, ее послал Джейми.

Она с веселым визгом смеется.

– Супер!

– Нет, – протестую я, страдальчески жмурясь. – Не супер.

Ее глаза загораются от восторга.