В одном лице

Той рождественской ночью, когда мы с Элейн бежали по опустевшему кампусу Фейворит-Ривер к библиотеке, мы увидели следы лыж, пересекающие двор. (На трассе для кросса и других спортивных площадках академии хорошо было охотиться на оленей, когда ученики разъезжались по домам на рождественские каникулы.)

Я не думал, что мистер Локли будет сидеть в библиотеке в каникулы, но он там был — как будто в обыкновенный будний вечер; а может, предполагаемому «непрактикующему гомосексуалу» (как называли мистера Локли за глаза) было нечем больше заняться.

— Дяде Бобу так и не удалось найти «Сову» за сороковой год, да? — спросил я его.

— Мистер Фримонт считает, что вернул ее, но он не вернул — насколько мне известно, — чопорно ответил мистер Локли.

— Тогда я ему еще напомню, — сказал я.

— Будь так добр, Билли, — сурово сказал мистер Локли. — Мистер Фримонт нечастый гость в библиотеке.

— Это уж наверняка, — сказал я, улыбаясь.

Мистер Локли не улыбнулся в ответ — он не собирался улыбаться Элейн, это уж точно. Он был одиноким немолодым мужчиной; следующие два десятилетия, за которые большинство мужских интернатов в Новой Англии (если не все) перейдут наконец-то на совместное обучение, не вызовут у него особого восторга.

Знаю, знаю — есть еще твердолобые консерваторы, которые продолжают уверять, что однополое образование было более строгим или меньше отвлекало от учебы, а совместное обучение имеет свою цену — утрату «чистоты», как вопиют мистеры Локли по всему миру. (Обычно под этим они имеют в виду меньшую сосредоточенность на «академических дисциплинах».)

Тем рождественским вечером все, что смог выжать из себя мистер Локли в адрес Элейн, — максимально сдержанный поклон. Как будто неслышно произнес: «Добрый вечер, залетевшая преподавательская дочка. И как тебе теперь живется, вонючая маленькая шлюшка?».

Но мы с Элейн занялись своим делом, не обращая внимания на мистера Локли. Мы остались одни в комнате с ежегодниками — да и во всей библиотеке мы были единственными посетителями. Старые выпуски «Совы» за тридцать седьмой, тридцать восьмой и тридцать девятый годы захватили наше внимание, и вскоре мы обнаружили на их страницах немало удивительного.

В «Сове» за тридцать седьмой год Уильям Фрэнсис Дин был маленьким улыбающимся мальчиком — тогда ему было двенадцать лет. Очаровательный, похожий на эльфа менеджер борцовской команды 1936/37 учебного года; единственная, кроме этой, фотография Фрэнни Дина, которую нам удалось отыскать, запечатлела самую хорошенькую девочку в Клубе драмы — до моего рождения оставалось каких-нибудь пять лет.

Если Фрэнни Дин и встретил Мэри Маршалл в тридцать седьмом году, в «Сове» за этот год никаких свидетельств этому не нашлось — как и в выпусках тридцать восьмого и тридцать девятого; за эти годы менеджер борцовской команды совсем немного прибавил в росте, но, похоже, немало в самоуверенности.

На сцене Клуба драмы, как отметили мы с Элейн, будущий парень из Гарварда, выбравший карьеру «исполнителя», превратился в соблазнительную роковую женщину.

— А он был красивым, правда? — спросил я Элейн.

— Он похож на тебя, Билли, — красивый, но какой-то особенный, — сказала Элейн.

— Он уже должен был встречаться с моей матерью, — сказал я, когда мы, закончив с просмотром ежегодников, спешили обратно в Бэнкрофт-холл. (Моему папе было пятнадцать, когда маме было девятнадцать!)

— Думаешь, «встречаться» — это подходящее слово? — спросила Элейн.

— Что ты хочешь сказать? — спросил я ее.

— Билли, тебе нужно поговорить со своим дедушкой — если сможешь застать его одного, — сказала мне Элейн.

— Я бы сначала попробовал поговорить с дядей Бобом, если смогу застать его одного. Боб не такой сообразительный, как дедушка Гарри, — сказал я.

— Есть идея! — неожиданно сказала Элейн. — Поговори сначала с ответственным за прием, но скажи ему, что ты уже говорил с дедушкой Гарри — и что тот рассказал тебе все, что знал.

— Боб не такой тупой, — сказал я Элейн.

— Очень даже такой, — сказала она.

Мы провели еще час вдвоем в спальне Элейн, прежде чем мистер и миссис Хедли вернулись домой из кинотеатра в Эзра-Фоллс. Поскольку стояли рождественские праздники, мы решили, что супруги Хедли вместе с мамой и Ричардом, а также тетей Мюриэл и дядей Бобом, зайдут куда-нибудь выпить после фильма — и не ошиблись.