В одну реку дважды

– Просто все очень хорошо, вот и вздыхаю. Ведь все хорошее когда-нибудь кончается, увы.

– Хорошее кончается, начинается еще лучшее. Слыхала о таком? – улыбнулся он.

– Слыхать-то слыхала, только видеть, не видела.

– Я тебе покажу, – уверил Краснов.

Я недоверчиво качнула головой, но возражать не стала.

***

– У тебя что, выходной сегодня? – спросила я, вышагивая по тропинке рядом с Красновым. уцепившись за ремень его брюк.

– Что-то вроде того, – усмехнулся он.

– Хорошо тебе, – позавидовала я, – хочешь – работаешь, хочешь – отдыхаешь.

– Да уж, – скривился Краснов, – я и забыл, когда последний раз вот так просто гулял.

– То есть ты из-за меня все дела бросил? – не поверила я. – Это за что ж мне такое счастье привалило?

Краснов дернул меня за ухо, как девчонку.

– Считай авансом. Сейчас вот кончится все – увезу тебя к морю. Будем валяться на песочке и есть бананы.

– Ладно, ради исключения, так уж и быть позволю тебе немного покомандовать.

– О-о-о! – пропел Краснов. – Жизнь-то налаживается…

В ответ я ткнула его кулаком в бок. После завтрака, который, однако, затянулся, по понятным причинам, мы поехали кататься и, увидав, в просвете между деревьями берег, сделали остановку. Какое-то время мы молча шли по тропинке и, наконец, вышли к заливу. Я втянула носом морской воздух и закашлялась.

– Вот что значит прокуренные легкие, – укорил Краснов, – свежий воздух вызывает аллергию.

– Я же не курю почти. Только когда нервничаю. Ты вот тоже куришь. Какой пример для ребенка… – подколола я. – А почему, кстати, Ромашка скрывает, что ты его отец? Или это ты скрываешь, что у тебя сын? А, вообще-то, он на тебя совсем не похож. В смысле характером. Суровый мальчик, слова не вытянешь. Не то, что некоторые…

– Разве? И не скрывает, а просто не афиширует. А что характер не удался, так парень хлебнул, мама не горюй!

– Расскажешь? – особо не надеясь, полюбопытствовала я.

Краснов вздохнул, потер лоб, достал сигарету и сказал: – Ну, слушай.

Первая жена подала на развод, когда Краснов на несколько лет "присел", по его собственным словам. Ребенку было на тот момент всего несколько месяцев. Но Краснов подписал бумаги, не глядя и больше с женой и сыном не виделся.

– И тебе было все равно?

Он усмехнулся и как-то недобро глянул на меня.

– Ты как-то сказала, что я не уважаю женщин. – Я кивнула, косясь на опасный огонек в его глазах. – Не уважаю, – подтвердил он. – Нет более лживого существа в природе, чем женщина. – Я промолчала, в общем-то, не пытаясь опровергать очевидное. – Не интересовался я сыном по одной единственной причине, – усмехнулся он. – Это был не мой ребенок. Так она написала мне в письме. Ведь я его никогда не видел. Он родился, когда я был уже под следствием.

– И как я раньше не замечала, что вы с ним на одно лицо? Со страху, наверное. – Он усмехнулся недоверчиво. – Я тебя боялась ужасно, – призналась я, – правда-правда. А что потом? Как ты его нашел?

– А… – он, кажется, уже забыл, о чем начал рассказывать, уйдя в свои мысли. – Как нашел? Случайно. А, может, и нет. Случилось мне быть проездом в родном городишке, ну и зашел на рынок, рядом с вокзалом, пока поезд ждал. Вот там и увидел пацаненка. Такой, знаешь, малолетний заморыш, но с гонором. Я его сразу приметил. Он возле барыги одного крутился. Мне стало интересно, чем дело кончится. Взял я пива и пристроился невдалеке.

Парнишка был шустрый, но в тот раз ему не повезло – барыга его за шкирку сцапал. Толпа собралась. Но у волчонка уже были зубы, он мужика ножом полоснул: ничего серьезного, жир только срезал на пузе. Но пацана чуть было не запинали – пришлось вмешаться.

– И что они его так просто и отпустили? – не поверила я. – Ты, конечно, парень хоть куда, но их, наверняка, больше было.

– Ну, так и я не один был, – усмехнулся Краснов и опять задумался.

– Дальше то что? – в нетерпении подпрыгнула я. – Как ты его узнал?

– Это он меня узнал.

– Откуда? Он же тебя никогда не видел. И не знал, наверное…

Он кивнул:

– Не видел. После стычки на рынке, я его в кафе повел. Не знаю зачем. Вернее, знаю. Уж очень он напомнил меня в детстве. Я так же по рынкам шлялся, и все время голодный был. Я его накормил, а на прощание нож-выкидуху подарил. Поезд тронулся, и тут в тамбуре шум начался. Слышу, проводница орет, как резаная. Я вышел, а там мальчишка на подножке висит. Пришлось его в купе забрать. Тут он мне фотографию и показал – наша с Наташкой свадебная. Единственная. Как она ее не выбросила, не знаю. На ближайшей станции сошел и обратно поехал. Наталья меня увидела, чуть не скопытилась. Ну и призналась, конечно, тварь такая, что соврала про сына, чтобы от меня избавиться, знала, что не прощу и на развод дам согласие. От второго мужа она еще двоих родила, так что Ромка ей обузой был, а мужику ее, тем более. Вот и шлялся парень, где попало.

– И ты его забрал?

– Конечно. Не оставлять же его было. Ему там, кроме колонии ничего не светило.

– Невероятная история, – подытожила я. – Вот и не верь потом в судьбу…

– Пойдем, – он взял меня за руку и повел к дому, – а то замерзнешь совсем.

– Понятно, почему Ромашка тебя так обожает.