В одну реку дважды

– Послушай. Ведь не может быть, что ничего не произошло, – уверенно заявила я. – Все думали, что ты взорвался. Неужели ничего не произошло в твое отсутствие? Сам говорил, «кому выгодно». Ведь кому-то очень на руку твоя скорая кончина.  – Он молча смотрел на меня с умным видом. Я вздохнула. – Ну, хоть с пользой в покойниках побывал? – без особой надежды на вразумительный ответ спросила я. Он кивнул. Ну, хоть что-то. Я почесала лоб. – То есть тайных завистников ты выявил. Но Боря с Зямой там при чем или нет? – Он неопределенно пожал плечами. – Слушай, – вскипела я, – это же невозможно – я тебе все рассказываю, а из тебя клещами тянуть надо. Это же нечестно!

– Не злись, – примирительно улыбнулся он, – я говорю тебе то, что не опасно. Для тебя. Знаешь ведь, что излишняя информированность сокращает жизнь. Иногда.

– Опять пугаешь? – тут я, действительно, разозлилась.

– Предупреждаю. Иначе придется тебя изолировать, в конце концов. Здесь. – Он обвел рукой дом. – Видишь, я честен. Чтобы не обижалась потом.

Я заткнулась. Права была Вилька, все равно он до тебя доберется, не мытьем, так катаньем. Что ж делать-то? На кого Боря работал неизвестно, на кого Сеня работал неизвестно. Ни одной зацепки.

– Мне надо в одно место съездить, – заявила я.

– Куда это? – прищурился он.

Я замялась.

– Домой. Иваныча проведать с Мариком. У них деньги, наверное, кончились. Он мне кота голодом заморит.

– Не заморит, – захохотал Краснов. – Кот себе на пайку сам зарабатывает. – Я вскинула брови. – Иваныч твой с котом возле метро представления дает. Он у него на задних лапах ходит и через барьер прыгает.

Я закатила глаза.

– Не может быть!

– Может, может. Ребята сами видели.

– Тем более поеду, – встала я из-за стола.

– Лучше позвони, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

***

Иваныч оказался дома и опять трезвый, судя по голосу. Он меня удивлял все больше и больше. Сказал, что он в порядке, Марик в порядке, квартира в порядке и мне звонила мама и несколько раз следователь. Это меня очень огорчило. Я повесила трубку и сказала обреченно:

– Теперь меня точно посадят.

– За неявку не посадят, – махнул рукой Краснов, – скажешь, болела.

– А за дачу ложных показаний?

Вот тут он закатил глаза.

– И тут успела наврать?

– А что делать прикажешь? Вас много, а я одна, – развела я руками.

– Звони, – опять приказал Кранов.

– Может не надо? – засомневалась я.

– Звони. Ничего. Я тебе передачи носить буду.

От этого тюремного юмора мне стало совсем кисло. Я набрала номер.

– Андрей Михайлович? – пискнула я в трубку. – Это Миронова. Вы мне звонили? А я вот болею тут. Нет, не дома. В гостях. Так получилось.

– Я Вас очень попрошу, – сурово сказал Сушицкий, – как можно скорее поправиться и как можно скорее явиться ко мне.

– Когда? – Тон мне его совсем не понравился.

– Сегодня, – Андрей Михайлович был непреклонен.

Я вздохнула.

– Мне с адвокатом приходить или как?

– С адвокатом, – после минутной паузы ответил тот.

Я повесила трубку и пожаловалась:

– Сказал с адвокатом приходить.

– Тебя посадят, а ты не ври, – хохотнул Краснов. – Ничего, там тебя перевоспитают.

– Умеешь ты настроение поднять, – укорила я, – да еще в такой день…

Он еще смеялся, а сам уже набирал номер.

– Женя? Дело есть… Иди, одевайся, – выпроводил он меня.

– Сколько тебе стукнуло? – спросил он. Мы уже выехали на трассу и мчались по направлению к городу. На этот раз эскорт был полным. Наш броневичок и по машине сопровождения спереди и сзади. Я промолчала. Вообще-то, воспитанные люди такие вопросы женщине не задают. Так ведь откуда же ему взяться, воспитанию? Но он и так, вероятно знал сколько, потому как, покосился на меня и сказал: – Неплохо сохранилась. – Я засопела. – Ничего, много тебе не дадут. Выйдешь, я тебе как раз кресло-качалку подарю. – Я еще больше засопела. Юмор этот…

Где-то по дороге мы пересеклись с  адвокатом. Полноватый, лысоватый дядечка, сел в нашу машину и всю дорогу меня инструктировал. И все равно я дико боялась. Ну не люблю я врать, чтобы там Краснов про меня не говорил! Вдвоем с адвокатом, мы вошли в кабинет следователя. Тот посмотрел на адвоката и сухо поздоровался сначала с ним, потом со мной.  Беседа получилась краткой. В красках описав свое искреннее желание помочь убитой горем вдове, я поведала, как пыталась вернуть блудную дочь в лоно семьи и попутно выяснила о наличии ключа в набитом поролоном Великом Мумрике. А потом, благодаря нашей слякотной Питерской зиме, слегла с температурой. Конечно, нестыковка здесь была. Я то, помнится, посещала последний раз этот кабинет, уже зная про ключ и ничего следствию не сообщив. Но если этот вопрос и возник у строгого Андрея  Михайловича, то он его не задал, задумчиво разглядывая ключ, который я вытащила из кармана и положила перед ним на стол.

– И справка от врача, конечно, имеется, – иронично взглянул он на адвоката.

– Конечно, – лучезарно улыбнулся тот и полез в портфель.

– Не надо, – махнул рукой Андрей Михайлович, – верю. Что справка есть. Верю.

– Мы можем идти? – опять улыбнулся адвокат.

– Идите, – кивнул он.