В одну реку дважды

Я затянулась, глотая дым вперемежку со слезами. И мыслей то никаких не было, вот что интересно. Просто слезы лились сами собой, а спроси от чего и не понять. Он докурил, кинув окурок вниз, вынул из моих дрожащих пальцев сигарету, она тоже полетела вниз горящей искрой, и тут я уткнулась ему в грудь и долго плакала, орошая рубашку слезами. А он прижимал мою голову в себе и целовал макушку. И чем сильнее он ее прижимал, тем сильнее я плакала. Потом ненадолго впала в ярость и побила его в грудь кулаками, а потом опять плакала, вцепившись руками в его одежду, как будто боясь, что он сейчас испарится. А он обнимал меня, и мне хотелось умереть в его объятиях, потому что лучше уже ничего не будет, а будет хуже и страшнее, и больнее. Мы так и не произнесли ни слова, а зачем? Слезы, наконец, иссякли, я перестала всхлипывать, и он повел меня в комнату, включил свет, отвел мои руки от зареванного лица. И я все же осмелилась поднять глаза и посмотреть на него. На миг я зажмурилась, настолько чужим он мне показался, ведь я почти забыла его черты. Он тоже долго вглядывался в меня, поворачивая мою голову и так, и этак, потом наклонился и поцеловал. Совсем близко я увидела его глаза, желто-зеленые с янтарными искорками и, вздохнув с облегчением, потянулась на встречу.

— Ты узнала меня? — шепнул он.

— Ты снился мне десять лет. Как я могла забыть тебя?

Он засмеялся. Его смех не изменился, как и он. Ну, почти. Волосы стали короче, а лицо жестче и появилась складка возле рта, которой раньше вроде не было. Вроде…

— Ты изменилась, — улыбнулся он. — Сильно, но я все равно узнал бы тебя. Ты стала другой, но все равно самая красивая в мире женщина. Для меня…

— Что с нами будет? — спросила я.

— Мы уедем, — ответил Эрик, — вместе. Не обещаю, что не покину тебя, — добавил он, предваряя мой вопрос, — но ты будешь в безопасности.

— А ты?

Он промолчал, потом усмехнулся:

— За все надо платить. Так кажется? Не бойся. Со мной все будет в порядке.

Глава 20

Ночной ветерок холодил обнаженные плечи, я зябко поежилась. Надо бы уже идти в постель, но уходить с балкона не хотелось. Эрик спал, а я все стояла и любовалась на огни ночного города. На светящуюся пирамиду Эйфелевой башни, на огни Сены, с проплывающими корабликами, на разноцветье бульваров. В голове была странная пустота. Иногда мне казалось, что сознание сыграло со мной странную шутку — я все же спятила, и все это существует только в моем воображении.

Дорогу во Францию я помнила смутно. Меня не оставляло чувство, что должно произойти что-то ужасное — нас поймают или просто убьют… От этого я впала в ступор и плохо понимала происходящее. Но как-то все произошло обыденно просто. Видимо, слишком много сторон оказалось замешано в этом деле. И всем нужны были сокровища нации. Уж как они сумели договориться, одному Аллаху известно, но в результате нам разрешили выехать из страны. К трапу самолета нас подвезли буквально за пару минут до взлета. Самолет вырулил на взлетную полосу, разбежался, плавно оторвался от земли и взмыл в воздух, оставляя под собой, парящую над Бейрутом белоснежную статую Хариссы, ливанской богоматери на горе Джуния.

— Так просто? — не поверила я, прижимаясь к Эрику.

— Так просто, — сдунул он мою челку, упавшую на глаза.

— Что ты должен будешь за это сделать?

Он легонько пожал плечом и прижал меня к себе. Но мне не требовалось ответа. Я уже знала: Эрику пришлось согласиться на сотрудничество с правительством. Не знаю, хорошо это или плохо. Во всяком случае, мы вместе, а остальное не важно. Тогда казалось не важным. Но вот уже неделю я живу в маленьком отеле в Париже, вместе с Эриком, и ничего пока не происходит.

Мы завтракаем в маленьком кафе рядом с гостиницей, гуляем по улицам, держась за руки, заходим в лавки и магазинчики. Мы ничего не покупаем, нам некуда это класть. У нас пока нет дома. Да и будет ли? Весь мой гардероб состоит из джинсов и пары футболок, купленных сразу по приезду. Эрик как будто ждет чего-то. Мы мало разговариваем. Нам не о чем говорить. Рассказывать о том, как каждый проводил время в разлуке? Смешно. Что у нас общего? Почти ничего. Нас связывают только почти забытые воспоминания десятилетней давности. Мы чужие, вдруг поняла я с тоской. Я так долго жила этой мечтой, недостижимым идеалом и вот оно здесь и это не то, чего я хотела. А чего я хотела, я уже и не помню.

— В одну реку дважды… — прошептала я печально, осознав, наконец-то смысл, давно повторяемой на все лады истины.

— Что? — раздалось сзади.

— Я должна уехать, — повернулась я к подошедшему сзади Эрику.

— Что? — опять спросил он.

— Я должна уехать, — повторила я и взяла его за руки. — Я знаю, ты поймешь. Мне надо домой. У меня будет ребенок. Я беременна.

Он на секунду закрыл глаза и усмехнулся, чуть-чуть.

— Понимаю, — глухо произнес он.