В одну реку дважды

— Не знаю, — жалобно завыла Вилька. — Ничего не знаю. Боюсь только ужасно.

— Чего боишься-то, дурочка? — засмеялась я.

— Всего, — хлюпнула она носом, — замуж боюсь, рожать боюсь, всего боюсь. Что я делать буду, а?

— Вот теперь я верю, что ты в залете — на лицо все симптомы беременности: повышенная нервозность, слезливость и прочее. А еще ты курить бросила?

— Бросишь тут, — проворчала Вилька, — Ромик сказал, башку отвернет.

— Это что ж получается, мы с тобой обе будем пузатые и толстые ходить? — всплеснула я руками.

— Получается, так… — Вилька широко раскрыла глаза и вдруг прыснула со смеху, видимо, представив себе эту картину.

Так и вышло: обе пузатые и толстые гуляли мы по осеннему саду Красновской дачи. Я на седьмом месяце, а Вилька на пятом.

— Вот почему так? — спросила она, присаживаясь на скамейку. — Ты вон какая стройная, и живота почти нет. А я как корова?

— Не знаю, — пожала я плечами, — конституция у меня такая. А живот у меня есть, только его не видно.

— Накрылась моя карьера, — вздохнула Вилька.

— Да ладно тебе, — махнула я рукой, — не работа и была.

— Точно. Я вот думаю: хватит на чужого дядю пахать. Надо свое дело открывать.

— Ромик тебе откроет, — засмеялась я.

— Откроет, — кивнула она, не уловив иронии. — Ты со мной?

— Ой, неугомонная душа.

— Нет, ты скажи, ты — со мной?

— Да с тобой, с тобой, — согласилась я, зная, что она все равно не отстанет.

— Я думаю, для начала магазин откроем. Просто посмотреть, что получится, — фантазировала Вилька. — А если получится…

— Чтоб у тебя, когда что не получалось? — подколола я.

Тут я была права — если Вилька что задумала, то перла в перед аки танк. Всю ее сонную апатию сняло, как рукой. Она носилась по различным конторам, пробивая себе дорогу грудью или животом. «Пропустите беременную женщину!» — рыкала она, видя толпу жаждущих аудиенции возле кабинета очередного начальника и, гордо выпятив пузо, входила в заветную дверь.

И вот, наконец, Вилька гордо продемонстрировала мне кипу бумажек:

— Готово. Можно начинать.

— Чем торговать будешь? — засмеялась я.

— Я у тебя хотела спросить, — ответила она. — Только «не чем будешь», а «чем будем». Улавливаешь разницу? Ты же со мной? Ну, так и чем?

Я подумала немного, потом подумала еще.

— Восточными товарами. Сувениры, кальяны, украшения и прочее.

Я думала Вилька раскритикует мою идею, но неожиданно ей понравилось.

— Точно, — всплеснула она руками. — Сейчас восток в моде. А ведь скоро Новый год, все начнут подарки выбирать. Только место надо найти проходное, чтобы престижно было.

— Невский проспект, куда престижнее, — предложила я.

— Я рада, что мысли у нас сходятся, — кивнула она.

— Я же пошутила, — ужаснулась я. — Я представляю, сколько там аренда стоит!

— Никаких шуток, — гордо вскинула голову Вилька. — Только Невский проспект сможет удовлетворить мои амбиции. Сечешь?

— Угу, — кивнула я.

Неожиданно эта идея увлекла меня, и я с удовольствием стала носиться с подругой по городу в поисках подходящего места для магазина. Наконец одно из предложенных помещений удовлетворило Вилькины амбиции, да и мои тоже. Магазинчик находился чуть в стороне от Невского, в полуподвальном помещении, где раньше был овощной склад. Было там сыро и жутко воняло гнилой картошкой. Но мы с Вилькой посоветовались с одним очень умным специалистом он сказал, что сделает из этого помещения конфетку, правда за весьма кругленькую сумму. Но нам уже вожжа попала под хвост, и мы согласились.

Вскоре магазинчик открылся и начались трудовые будни. Даже удивительно, но наши сувениры расходились на ура. Вилька уверяла, что это благодаря рекламе, которую она щедро разместила в гламурных журналах и на интернет-сайтах, а я так думала, что благодаря относительно умеренным ценам. Как бы то ни было, но первый месяц мы закончили по нулям, а вот второй дал хоть и маленькую, но прибыль. Вилька радовалась, как ребенок. Как ни странно, но мне тоже нравилось наше детище. Мы с ней днями пропадали в магазине.

Оттуда меня и увезли в роддом за две недели до Нового года. Родился чудесный мальчишка, до жути похожий на Краснова. У меня даже сердце защемило, когда, вглядываясь в крохотное личико, я увидала знакомые черты.

Примчались Ромашка с Вилькой. Завалили меня цветами. Ромашка долго вглядывался в глубину пеленок.

— Братан, — хмыкнул он не без нежности. — Как назовем?

Я пожала плечами.

— Да бог его знает. Я и так уж всю голову сломала. Только не Николай, ладно?

Ромашка кивнул.

— Придумаем что-нибудь.