В огне передовых линий

Последнее прямо касалось и нашего соединения. На протяжении трех месяцев, непрерывно ведя ожесточенные бои с превосходящими силами противника, оно имело значительные потери в личном составе и требовало пополнения в первую очередь. Видимо, командование и политуправление Черноморской группы войск взяло на заметку доклад полковника Морозова и старшего батальонного комиссара Спиридонова: как только появилась возможность, а это случилось в ночь на 18 октября, нас вывели в тыл для доукомплектования. 383-ю стрелковую дивизию на Тойтхском перевале сменила в обороне 107-я стрелковая бригада.

В Георгиевском, куда наше соединение пришло к утру 19 октября, нас ожидала радостная весть: из Туапсе на пополнение 383-й стрелковой двигалась колонна из 700… шахтеров Донбасса! Как же мы тогда обрадовались! И как благодарили офицеров штаба Черноморской группы за внимание к нам! Ведь догадались же, что шахтерские маршевые роты нужно отдать не кому-нибудь, а именно в шахтерскую дивизию. Мы с М. С. Корпяком немедленно выехали навстречу этой колонне…

Встреча с новичками была теплой, радостной. Ветераны наши (а их к тому времени оставалось еще не так мало) находили земляков и, как правило, добивались у командования полков и дивизии, чтобы того или иного молодого бойца-шахтера назначили в одно отделение. Мы, разумеется, только приветствовали это.

Командиры и политработники постарались организовать и работу, направленную на воспитание прибывшего личного состава в духе боевых шахтерских традиций. Вспоминали первые бои на подступах к Сталино, Миус-реку, рассказывали о подвигах горняков, устраивали встречи с людьми, которые с честью прошли весь тернистый путь до Туапсе.

Короче говоря, пополнение очень быстро освоилось в подразделениях полков и уверенно вошло в боевой строй. Мы рассчитывали, что точно так же удастся принять и остальные маршевые роты, в которые должно было прийти еще около 1500 бойцов, командиров и политработников… Однако противник вновь опрокинул все наши расчеты. А случилось вот что.

21 октября немецко-фашистские войска, собравшись в кулак, повели наступление в направлении на Гойтх, Георгиевское. Одновременно из района Островская Щель, балка Холодная вдоль реки Пшиш ударили 1-я горнострелковая и 97-я егерская дивизии. И оба удара пришлись по 408-й стрелковой дивизии: один с фронта, а другой по левому флангу. Хотя 408-я и была хорошо укомплектована, но она совершенно не имела боевого опыта. К тому же тылы полков этого соединения находились на значительном удалении от передовой, что отрицательно сказалось на снабжении подразделений боеприпасами.

Противнику удалось в первый же день нового наступления расчленить боевые порядки 408-й стрелковой дивизии и захватить Гойтх. А еще через день, 23 октября, гитлеровские соединения, преодолев сопротивление 40-й мотострелковой бригады, уже вышли к горам Семашхо и Два Брата. В этот момент на командный пункт 383-й стрелковой дивизии в Георгиевском и приехал командующий 18-й армией генерал-майор А. А. Гречко (он 19 октября сменил генерал-лейтенанта Ф. В. Камкова).

Лично мы встретились впервые, но Андрей Антонович заговорил со мной как со старым знакомым:

— Поднимай, Провалыч, дивизию. И побыстрее… — Гречко, в нескольких словах, введя меня в сложившуюся обстановку, приказал немедленно закрепиться на высотах с отметками 919,6 (Два Брата), 1103,1 и 960,0. — Закрепись, Провалыч, а завтра с утра контратакуй в направлении хутора Пелика. Вместе с десятой стрелковой бригадой. Она будет наступать на Перевальный…

Перед рекой Пшенохой 383-я стрелковая развернулась в предбоевой порядок и, не задерживаясь, вброд преодолела эту речушку. Дивизионная артиллерия и 575-й отдельный минометный батальон заняли огневые позиции на высотках по северному берегу Пшенохи. Батареи быстро пристрелялись и по команде с моего НП произвели короткий налет на высоты Два Брата, 1103,1 и 960,0. Стрелковые батальоны поднялись в атаку.

А ситуация тут сложилась вот такая. Три лесистые высоты, которые мы стремились занять, соединялись между собой мощными отрогами и формировали довольно длинную гряду, которая господствовала над всей местностью. Кто владеет этой грядой, тот, как говорится, и пан.